Этот бессмертный

Боль в боку куда как мешала. И все же мне удалось вырубить трех из них, прежде чем что-то огромное и тупое садануло меня сбоку по голове, и я упал как подкошенный.

Возвращаясь в эту жаркую духоту…

Возвращаясь в эту жаркую духоту, где разит конюшней…

Возвращаясь в эту жаркую духоту и тьму, где разит конюшней…

Не очень-то она способствует миролюбивым мыслям, хорошему пищеварению или возобновлению деятельности органов чувств при ровном попутном ветре.

Там стояла вонь и было чертовски жарко, и меня вовсе не тянуло получше осмотреть грязный пол – хотя для этого я занимал очень удобную позицию.

Я застонал, пересчитал все свои кости и сел.

Потолок был низкий, но еще и шел под уклон, для того чтобы встретиться с дальней стеной. Окошко наружу – маленькое и зарешеченное.

Мы находились в задней части деревянной хибарки. В противоположной стене было еще одно зарешеченное окно. Однако оно никуда не смотрело – это в него смотрели. За ним находилась комната побольше, и Джордж и Дос Сантос разговаривали у этого окна с кем-то, кто стоял по ту сторону. В четырех футах от меня лежал Хасан – то ли мертвый, то ли без сознания; на голове у него была корка крови. Фил, Миштиго и наши девушки тихо переговаривались в дальнем углу.

Отмечая все это про себя, я потер висок. Левая сторона моего тела болела ровно и сильно, и все остальные его части решили присоединиться к ней.

– Очнулся, – неожиданно произнес Миштиго.

– Всем привет. Я снова здесь, – признал я.

Они подошли ко мне, и я принял стоячее положение. Это была чистейшая бравада, но я ухитрился сохранить его.

– Мы попали в плен, – сказал Миштиго.

– Да ну? Неужто? Никогда бы не догадался.

– Подобных вещей на Тайлере не бывает, – заключил он, – равно как и на других планетах Веганского Объединения.

– Очень жаль, что вы там не остались, – сказал я. – Помните, сколько раз я просил вас вернуться?

– Ничего бы подобного не случилось, если бы не ваша дуэль.

И тут я дал ему оплеуху. Кулак на него у меня не сжался. Слишком уж много в нем было патетики. Я засветил ему тыльной стороной ладони, и он кувыркнулся в стену.

– Вы хотите мне сказать, что не знаете, почему я стоял утром на поляне вместо мишени?

– Потому что вы поссорились с моим тело-хранителем, – заявил веганец, потирая щеку.

– …Из-за того, что он, похоже, собирался убить вас.

– Меня? Убить?..

– Ладно, забудем, – сказал я. – Это не имеет никакого значения. Во всяком случае, теперь. Представьте себе, что вы не здесь, а на Тайлере и можете побыть там еще несколько часов напоследок. Было бы очень мило, если бы вы проехали на Землю и нанесли бы нам короткий визит. Но, увы, так на свете не бывает.

– Мы здесь умрем, да? – спросил он.

– По обычаю этой страны.

Я повернулся в другую сторону и изучающе посмотрел на человека, который изучал меня сквозь прутья решетки.

Хасан в дальнем конце помещения поднял голову и прислонился к стене. Я не заметил, когда он пришел в себя.

– Добрый день, – сказал человек за решеткой, и сказал он это по-английски.

– Разве сейчас день? – поинтересовался я.

– Вполне, – ответил он.

– Тогда почему мы не мертвы? – спросил я.

– Потому что я хотел, чтобы вы были живы… О нет, не вы лично, Конрад Номикос, Комиссар по Искусствам, Памятникам и Архивам, и не все ваши высокочтимые друзья, включая поэта-лауреата. Я хотел, чтобы каждый, попавший в плен, оставался в живых. Ваши же конкретные персоны – это, скажем так, лишь приправа к общему правилу.

– С кем имею удовольствие говорить? – спросил я.

– Это доктор Морби, – сказал Джордж.

– Он тут их знахарь, – добавил Дос Сантос.

– Я предпочитаю слова «шаман» или «шеф медицины», – улыбаясь, поправил Морби.

Я подошел поближе к металлической решетке ручной работы и увидел, что это довольно тонкий, хорошо загорелый, чисто выбритый человек, волосы заплетены в огромную черную косу, свернувшуюся на голове, как кобра. У него были темные, близко поставленные глаза, высокий лоб и множество подбородков, свисающих ниже адамова яблока. На ногах были плетеные сандалии, на плечах – чистое сари зеленого цвета, а на шее – ожерелье из костяшек человеческих пальцев. В ушах красовались большие серебряные серьги в форме змеи.

– У вас довольно правильный английский, – заметил я, – а Морби – это не греческая фамилия.

– О боги! – изящно взмахнул он руками в насмешливом удивлении. – Я вовсе не местный! Как вы могли принять меня за местного?

– Виноват, – сказал я. – Теперь я вижу, что для этого вы слишком хорошо одеты.

Он захихикал.

– А, это старая накидка… Я просто набросил ее на плечи… Нет, я с Тайлера. Я читал потрясающую литературу на тему Возвращенства, она меня перевернула – я решил вернуться и помочь возродить Землю.

– Неужто? Что же потом произошло?

– В то время Контора не брала на работу, и мне пришлось испытать кое-какие трудности, подыскивая подходящее дельце. В конце концов я решил заняться исследовательской работой. В этих местах для нее предостаточно возможностей.

– Что именно вы исследуете?