Этот безумный, безумный мир глазами зоопсихологов

Чем объясняется то, что силы добра в нашем представлении всегда ассоциируются с солнечным светом, а силы зла столь часто зовут «силами тьмы»? Почему Г. Уэллс в романе «Машина времени», описывая грядущее человечество, расколовшееся на два вида: наземных, ведущих дневной образ жизни элоев и питающихся ими марлоков, этих последних изобразил подземными, ночными существами, ютящимися в глубоких шахтах, причем, в отличие от элоев, злобными и мерзкими? Почему черти на средневековых картинах так часто смахивают на инородцев: то у них утонченные черты мавра или интеллигентного еврея, то они чернокожие? На буддийских иконах из Монголии и Тибета злые духи, наоборот, белые европеоиды или, реже, негры. А у ряда негритянских племен злых духов издавна представляли белыми.

Почему в романе «Мастер и Маргарита» Воланд — мятежный дух с типичными чертами иностранца, западного европейца?

В первые послевоенные годы наши студенты распевали песню «Венецианский мавр Отелло». Там был, в частности, такой куплет (об отце Дездемоны, доже Венецианском):

Отец был парень компанейский,

Он много ел, он много пил,

Был полон мудрости житейской,

Но только мавров не любил.

А не любил он их за дело:

Ведь мавр на дьявола похож.

И притязания Отелло

Отцу — что в сердце финский нож!..

Фактически, как мы только что объяснили, все наоборот. Это как раз исчадиям ада фантазия приписывает типичные этнические признаки инородцев. В Италии XVI века после ряда войн и стычек с арабскими завоевателями и корсарами арабский этнический тип был непопулярен даже в Венеции, несмотря на ее соглашательскую политику. Шекспир об этом знал. Итак, чертям пристало иметь внешность непопулярных инородцев. Такую же внешность на современных карикатурах стараются придать враждебным политикам. Это пытаются сделать даже в тех случаях, когда прекрасно известно, что у данного политического противника нет ни малейшей примеси инородческой крови… Пойди, докажи.

И все-таки, с чертями далеко не все так просто, как может показаться на первый взгляд. Например, «откуда» у чертей козлиные рога, бороды и копыта? Козлы-то ведь мало спящие по ночам, все-таки дневные животные? Это — языческое наследие. Древние греки, которым приходилось очень часто иметь дело с козами и козлами по причине популярности в Греции козьего молока и сыра, изделий из козьей шерсти, воспринимали как нечто мистическое известную стервозность козлов, их скверный нрав и гадкий запах, довольно жуткую внешность и противное блеяние.

Надо полагать, поэтому, древнегреческая народная фантазия населила леса и горные ущелья козлоногими сатирами. Сатиры то играли на свирели, то гонялись за очаровательными нимфами и творили с оными всяческие языческие непотребства. После победы христианства над язычеством сатиры не вымерли, подобно многим богам, а поменяли профессию: переквалифицировались в чертей. Подобную же эволюцию проделали и некоторые другие духи или божества древних. Так, у славян сохранились: Леший — дух лесов, Водяной, Домовой — дух очага и так далее.

В XV–XVI веках в Западной Европе издавались даже определители чертей, вроде позже появившихся (после Карла Линнея) определителей животных и растений с двойной латинской номенклатурой. «Дьяболус террестрис вульгарис» — «Черт сухопутный обыкновенный». «Дьяболус акуатикус» — «Черт водяной». «Дьяболус акуатикус гиппииформис» — «Черт водяной коневидный». Но мы, однако, в очередной раз отвлеклись. Вернемся же к современным дьяволам: политическим демагогам.

9.2. Обострение этнической вражды в годы социальных потрясений

Этническая вражда. О ней мы уже много писали. Что вызывает это чувство? Напомним: этнически чуждые черты лица — цвет кожи, глаз, волос, мимика, чужая форма век, носа и многое другое; интонации чужой речи, акцент, манера одеваться, чужой этнический национальный костюм, чужие песни, словом, все чужое. При этом, в отличие от страха темноты, отвращения к крысам и герпетофобии, этническое чувство не основано на врожденном узнавании.

Образ «своих» запечатлевается. «Чужие» же распознаются потому, что в чем-то непохожи на «своих». И эта непохожесть может быть самой разной. Существенно лишь, пожалуй, то, что острую этническую вражду возбуждают, в основном, инородцы, представленные в данном обществе не единичными экзотическими экземплярами, а весьма многочисленные. В наиболее сильной степени это чувство часто возбуждается народом-соседом, живущим веками в диаспоре, как то: китайцы в Индонезии, армяне на Кавказе и в Средней Азии, евреи в Центральной и Восточной Европе, белые и черные (взаимно) на Юге США и в ЮАР, арабы и индусы в ряде стран черной Африки, таджики в Узбекистане.