Этот безумный, безумный мир глазами зоопсихологов

Наконец, с помощью моделей-муляжей доказано: не только обезьян (см.4.8), но и человеческих детей без всякого предварительного изучения пугают вид леопарда сбоку (даже просто темные пятна на желтоватом фоне!) и в анфас (маска большой желтой кошки), а также парящие над головой дневные хищные птицы — орлы и ястребы.

Последнее особенно интересно. Что плохого могли сделать эти птицы даже нашим обезьяноподобным пращурам? Ведь мы по причине большого размера, разве что во младенчестве можем стать их добычей. (Греческий миф: Зевс в обличье орла похитил младенца Ганимеда.)

Полагают, однако, что инстинкт «орлобоязни» достался нам по наследству от еще более дальних предков — мелких древолазающих обезьян, за которыми хищные птицы, действительно, охотятся. Есть же в Африке даже орел-обезьяноед. Итак, кроме змей, ночных существ и всяких мохнатых пауковидных тварей, инстинктивный страх нам внушают еще крупные кошки и дневные хищные птицы, когда парят над нами.

В то же время, как отмечает В. Р. Дольник, эти дневные хищники да, пожалуй, и крупные змеи вызывают у нас невольное чувство восхищения, кажутся красивыми, в отличие от вызывающих омерзение ночных и подпольных существ. В чем же причина?

Ночного врага не видно, а только слышно в период его ночной активности. Создаваемые им шумы мобилизуют не зрение, а слух. Вид же при встрече днем, когда преимущество на нашей стороне, вызывает инстинктивное желание убить, пристукнуть мерзкую гадину.

Иное дело дневной опасный враг. Тут уж инстинкт подсказывает: «Гляди в оба, внимательно наблюдай и берегись!» Биологический смысл такой подсказки вполне понятен.

От этой специфики отношения к дневным врагам, как полагает В.Р. Дольник, — их обожествление у многих народов Старого и Нового света, да и у австралийских аборигенов (крокодилы, змеи). Чуть ни повсеместно в древних «языческих» храмах, на щитах воинов, монетах, в виде тотемов, гербов, богов — змеи, львы, леопарды, орлы… (смотри также 4.8, 4.11) Древнеегипетские сфинксы. Грифон, мистическое животное древних эллинов, совмещающее признаки разных исконных врагов наших дальних предков: голова орла, туловище льва и змеиная чешуя.

В ряду приведенных примеров больше всего поражает, да и вызывает невольное сомнение сам эффект врожденного зрительного узнавания. Как оно могла развиться? Противники эволюции часто приводят разные его примеры, в том числе герпетофобию как свидетельство неэволюционного происхождения человеческой психики.

Мы эту критику не принимаем, так как не видим принципиальной разницы между морфологическими и поведенческими признаками. Те и другие могут в равной мере эволюционировать в результате неопределенной изменчивости и естественного отбора. В, частности, учитывая громадный объем нашей наследственной информации, почему бы не предположить, что какие-то мутации могут изменять эмоциональное отношение ко вполне определенному классу зрительных образов?

Так, не исключено, что при тех или иных мутациях у животного или человека появляется реакция испуга на обобщенные внешние признаки змей и прочих, преимущественно, крупных пресмыкающихся животных. Мутант с этой реакцией, завидев издалека змею или крокодила, старался держаться от них подальше, что увеличивало его шансы на выживание по сравнению с прочими индивидами.

Тех, кому кажется, что наследуемые изменения поведения в столь тонких его нюансах как отношение к определенному зрительному образу, просто немыслимы, возможно переубедит сравнение наших зрительных реакции с обонятельными. Аромат цветов кажется нам более приятным, чем, к примеру, вонь дохлой крысы, выгребной ямы или давно нестиранного белья, вовсе не потому, что так воспринимать запахи нас учили в детском саду или в школе. Никого не удивляет, что эти реакции — врожденные. В таком случае, однако, спрашивается, с какой стати отрицают возможность появления в эволюции врожденных реакций также и на зрительные образы?

Реакции испуга, связанные с врожденным зрительным распознаванием «образа врага», описаны, помимо человека и обезьян, так же у целого ряда других животных. Вот несколько примеров.

Обнаружено, что у рыбок из рода Chromis есть врожденная реакция испуга на изображение хищника в «анфас»: большой нарисованный эллипс, длинной осью вертикально, в нем — пара крупных темных пятен — «глаза», по бокам, где положено; ниже — толстая, темная дуга краями вниз — «бульдожий рот», такой же, как и у многих хищных рыб. Прочие детали (чешуя, ноздри, жабры, плавники) — не требуются. Однако, если «рот» рисуют краями вверх или «бантиком», глазные пятна делают несоразмерно маленькими, реакция испуга отсутствует.