Этот безумный, безумный мир глазами зоопсихологов

С философской точки зрения важно, что биологические эксперименты в технические открытия такого рода утвердительно отвечают на волновавший еще древних греков вопрос: могут ли в мозгу или моделирующих его устройствах формироваться обобщенные образы-понятия или, по терминологии Платона, «идеи» объектов внешнего мира и отношений между ними, то есть то, что соответствует смысловому (семантическому) содержанию нашего языка: его, соответственно, лексике и грамматическим конструкциям?

Другой вопрос: что же первично — материя или сознание (информация) — вечный предмет споров между материалистами и идеалистами. Мы не хотим мешаться в этот спор. Но, во всяком случае, никаких образов, понятий не существует вне воспринимающего, кодирующего, запоминающего, анализирующего, обобщающего и так далее устройств некой единой, формирующей эти образы системы, будь то хоть мозг, хоть ЭВМ. Не может, конечно, существовать и информация вне материальных ее носителей или каналов передачи — нервных структур, книг, дискет, нервных импульсов или электромагнитных волн, хотя все это, конечно же, не сама информация, которая имеет нематериальную природу.

Таковы факты. Прочее — интерпретации.

Распознавание образов животными — особая наука, один из разделов современной нейроэтологии и нейрофизиологии. Чтобы исследовать механизмы зрительного или слухового восприятия, ученые используют сложную электронную аппаратуру. Они вводят тончайшую стеклянную пипетку, заполненную электропроводящим раствором — микроэлектрод — в нервные клетки головного мозга и регистрируют их электрическую активность. Оказывается, характер этой активности меняется, когда животное смотрит или слушает.

Американцы Д. Х. Хьюбел и Т. Н. Визел около тридцати лет назад так изучали зрительные центры кошек. Обнаружено, что часть нервных клеток первичной зрительной коры больших полушарий высокоспециализированы. Каждая из этих клеток возбуждается только, когда кошка видит нечто, обладающее вполне определенным абстрактным признаком. Например, есть нейроны, активные только, когда что-то в зрительном поле кошки, (неважно, что именно), движется влево, но не вправо, вверх либо вниз. Другие клетки, напротив, отвечают лишь на движение вправо. Третьи клетки реагируют только на прямые линии, четвертые, исключительно, на любой (какой, несущественно) выпуклый предмет, пятые — на надвигающийся край любого предмета, шестые — на вертикальную линию, седьмые — на аналогичные горизонтальные линии и пр., и пр., и пр..

Такие опыты, удостоенные Нобелевской премии, подтверждают, что в мозгу не только человека, но и других высших животных, не имеющих членораздельной речи, зрительные образы, тем не менее, классифицируются по признакам, носящим сугубо абстрактный характер.

Не будь этой уже издревле существовавшей классификации, не смогла бы появиться и наша речь. Платон был во многом прав! Мы способны говорить потому, что мозг наших еще не говоривших отдаленных предков уже обладал способностью формировать обобщенные образы типа «шар» (вообще), «зверь» (вообще), «дерево» (вообще или с детализациями вроде: «с листьями», «хвойное» и пр.), «двигающийся объект» и так далее, и так далее, и так далее.

Есть и другой подход к той же проблеме распознавания образов. Животным предлагают на выбор муляжи пищи, особи другого пола детеныша и ждут, обманутся они или нет. Кое-что о таких экспериментах мы уже рассказали выше.

Оказалось, что распознавание независимо от того, какой характер оно носит: врожденный или связанный с обучением, вполне возможно даже при самом отдаленном сходстве. Вовсе не нужно точно копировать натуру. Напротив, — лучше преувеличить характерные особенности и тогда подделка может вызвать гораздо более сильную реакцию, чем подлинник!

Например, самец рыбешки колюшки узнает готовую к нересту самку по выпуклому брюшку и паре темных пятен «глаз», а другого самца-соперника по красному пятну на боку. Опустите в аквариум на рыболовной леске «пузатый» свинцовый муляж с подрисованными «глазами» или же нарисуйте на консервной серебристой крышке красное пятно в два-три раза больше рыбки, и самец в обеих случаях будет непомерно возбужден, не замечая отсутствия жабр, плавников, чешуи и прочих характерных деталей рыб своего вида. Такое же «надувательство» вполне удается с насекомыми, птицами, млекопитающими, и, главное, из-за чего мы завели весь разговор, — с людьми.

Не исключено, что кому-нибудь из читателей посчастливилось наблюдать пьяного, обнимающего и целующего фонарный столб. Однако, зачем такие крайности? Мы каждый день «сталкиваемся» с рукотворными заменителями подлинных объектов либо ситуаций… Это — рисунки и скульптуры, фотографии и компьютерная графика, литература, театр, кино и телевидение. Вот здесь, наконец-то, мы приблизились к той животрепещущей проблеме, для обсуждения которой потребовалось столь обширное предисловие. Мы, как и прочие животные, легко поддаемся на «обман».