Этот большой мир

Всё, больше не могу! Я с некоторым сожалением взвесил на ладони пистолетик (вряд ли эта штука когда-нибудь мне здесь пригодится – как, впрочем, не пригодилась и в той, прошлой жизни), вернул его в потайной ящик уложив на прежнее место, рядом с пачкой денег и обоими экземплярами «Туманности Андромеды», и решительно запер тайник. Как хотите, а загадок и впечатлений многовато для двух дней. Надо как-то отвлечься, расслабиться что ли, собаке, вон, внимание уделить, а то она совсем загрустила, лежит себе возле стула и косится снизу вверх укоризненно: «Совсем забросил меня, хозяин? Нехорошо, ну да что поделать? Такая моя жизнь собачья, потерплю, подожду…»

На этот раз несчастному зверю ждать не пришлось. Один звонок, четверть часа на сборы – и вот мы уже шагаем вдоль бульвара на улице Крупской в сторону Ленинского проспекта. В сумке, кроме учебников на завтра, кулёк с Бритькиным сухим кормом – мы намереваемся остаться у деда с бабулей на ночь. Собирался дед привыкать к собаке в ожидании скорой поездки на охоту? Вот пусть и привыкает, всего два дня осталось! Кстати, надо заодно взять у него записку с просьбой отпустить меня с занятий в ближайшую субботу «в связи с семейными обстоятельствами». До родной дедовой Запрудни по Дмитровскому шоссе верных полтора часа, и если мы хотим выбраться на утреннюю тягу – выезжать надо в пятницу, вечером.

На часах – больших, настенных, дореволюционной часовой фабрики «Мозер» – половина девятого вечера. Ужин съеден, собака выгуляна и дрыхнет посреди комнаты на ковре, школьная форма приведена в порядок на завтрашний день, и мы с дедом устроились на диване за шахматной доской. Я не большой любитель этой игры, и в последнее время вообще ни разу к ней не прикасался – но в школьные годы, помнится, при каждом визите мы с дедом обязательно расставляли фигуры на клетчатой доске и проводили за ними не меньше полутора часов кряду. Играл я так себе, и по поводу проигрышей не комплексовал – две-три ежевечерние партии были, скорее, поводом для неспешных бесед на разные темы. Вот и сегодня: я совсем, было, настроился на разговор о предстоящей охоте и о нашей с Бритькой роли в этом мероприятии (дебют, как-никак, дело серьёзное!) когда в глаза мне бросился ярко-красный томик на полке книжного шкафа.

Это было издание цитат Председателя Мао – подарочный вариант «маленькой красной книжечки», снабжённый массой репродукций, фотографий, а так же фотокопий особо выдающихся высказываний «Великого кормчего», выполненных по всем канонам китайской каллиграфии. На дорогом коленкоровом переплёте вытеснен профиль автора, ниже – названия, на русском языке и китайскими иероглифами. Я нашёл выходные данные: смотри-ка, напечатано в позапрошлом году! Значит, китайские товарищи не только издают книги для идейных противников в лице «советских ревизионистов», но ещё и раздаривают их – видимо, по случаю неких официальных мероприятий?

Стоп, какие ещё ревизионисты и идейные противники? Если здесь не было Хруща с его случилось осуждением политики Сталина, который так до сих пор и лежит в Мавзолее рядом с другим вечно живым вождём рабочего класса – то, может, и отношения с Китаем выглядят не совсем так, как в нашем варианте реальности? А ведь тема-то важная, не разобравшись в ней, цельной картинки из кусочков мозаики, которые я старательно собираю все эти дни, не сложить… Роясь в газетах, я как-то упустил из виду китайскую тему – может, сейчас воспользоваться случаем и прояснить? Дед, похоже, и здесь избегает разговоров о неоднозначных аспектах нашей новейшей истории – но насчёт вещей общеизвестных вполне может просветить любимого внука. Зачем? Очень просто: скажем, в школе объявили, что теперь политинформации будут проводить все, по очереди, в порядке подготовки к вступлению в комсомол – вот я решил озаботиться повышением своей политграмотности. А что, отмазка не хуже любой другой…

Уже минут через сорок я постарался свернуть разговор, сославшись на то, что завтра рано встать – перед тем, как завтракать и отправляться в школу, до которой отсюда минут двадцать скорым шагом, надо ещё с собакой погулять. Бабуля, узнав, что хвостатое чудо на полдня остаётся на её попечении, недовольно поджала губы, но возражать не стала – да и бесполезно это после того, как дед весь вечер смаковал детали предстоящего сафари. Я же сложил шахматные фигуры и устроился в большом кресле с ногами, старательно делая вид, что решил перед сном освежить познание в алгебре.