Этот день…

– Господи, опять! Эта скатерть какая-то несчастливая, вечно мы на неё проливаем. Дай соль скорее.

– Да ну, брось, отстираю.

Маша взяла телефон, выбрала фотографию из «Галереи», протянула Лизе.

– Ты поэтому машину раз в три дня берёшь, когда он на смене?

– Да.

– Плоховато видно.

– Не могла же я ему сказать: «Улыбнитесь, вас снимают!»

– Лицо у него… нездешнее какое-то. Заграничное. Этакий… Карлос. Что-то в нём есть. В молодости, наверное… ух!

– Какой ещё «Ух»?

– Если бы я не знала, что он охранник, я бы с ним замутила не раздумывая.

– Я бы тоже.

– Ну и?

– Я ему не нужна.

Маша залилась слезами. Лиза смотрела на подругу и не знала, что сказать. Если мужик тебя не хочет – хоть тресни… Она вспомнила, как разводилась с мужем и тоже заплакала.

– Что им, козлам, надо, а?

– Не знаю.

Зазвонил сотовый. Маша быстро утёрла слёзы.

– Слушаю. Уже подъезжаешь? Нет, не надо. А, хлеб кончается. Пока.

Лиза поднялась.

– Ну всё, я побежала.

– Лиза, останься, вместе поужинаем. Мне с Димой в последнее время тяжело наедине разговаривать.

– Нет, не могу – Ванюшка дома один. Встречай своего олигарха. Слушай, у меня завтра отгул, а в меховом распродажа начинается, может, поедем, глянем?

– Конечно. Ванюшку отведёшь в сад и приходи.

– Ага, пока, – Лиза уже поднималась по лестнице к себе – на два этажа выше.

В дверь позвонили. Маша почти сразу открыла. Дима радостно улыбнулся жене:

– Привет, Зайка!

– Привет! – забрала у него пакет с хлебом, пошла на кухню.

– Чем пахнет?

– Мясо жарила.

А-ах! Скатерть вином залита, быстро собрала приборы со стола.

Когда Дима в махровом халате, с влажными после душа волосами, пришёл ужинать, стол уже был сервирован, в центре на блюде – отбивные, источающие жар и аромат.

– Ну ты у меня молодец! – Дима поцеловал жену в щёку.

Открыл бар, выбрал бутылку красного вина. Точно такую же, недопитую, Маша предусмотрительно спрятала в кухонном шкафу.

– За тебя, моя красавица!

– За тебя, Димочка!

– Кстати, а повод есть – я уже билеты через Интернет купил.

– Какие билеты?

– В Вену. Серёга с Танькой нас уже ждут. Поедем все вместе на лыжах кататься.

Маша чуть не подавилась:

– В Вену? Когда?

– Через неделю.

– Так скоро?

– Да ты же мне все уши прожужжала про эту Австрию – хочу, хочу, аж хохочу! Уже не хочешь?

– Неожиданно просто. А Оленька? С нами?

– Что ей там делать? Она ещё слишком маленькая.

– Четыре года – не такая и маленькая. Можно на лыжи ставить.

– Зая, давай в другой раз с ней специально поедем. Тем более, у них детей нет. А ей на даче с бабушкой нравится, она даже домой не просится. Там собака, кошка – мы ей не очень-то и нужны.

– Я соскучилась. Не хочется ехать без неё.

– Села бы в машину и навестила бы дочку, мамаша!

– Я опять запутаюсь на этой новой развязке, сверну не туда!

– Ладно, в субботу вместе поедем.

Она смотрела на Диму и думала: «Я никуда не хочу ехать. Ни с тобой, ни без тебя. Я хочу быть там, где он».

В спальне Маша не раздеваясь прилегла на кровать, уткнулась лицом в подушку. Ей было так грустно, что хотелось плакать. Зашёл Дима.

– Ты чего не ложишься?

Наклонился к ней, дохнув запахом зубной пасты, поцеловал в шею. Маша смотрела на него. «Боже, да он волнуется, как в первый раз… Любит меня. И он… счастлив. Почему же я ничего не чувствую, ничего… Ведь он красивый, умный, успешный. Ребёнка родили, коттедж для мамы купили, машины меняем чуть не каждый год. Ведь я должна быть счастлива… должна… Никому я ничего не должна…»

Во время близости Дима, как обычно, спросил:

– Тебе хорошо?

– Да, милый, очень, – привычно солгала она.

Муж уснул. Маша осторожно выбралась из кровати, прошла в ванную. Включила воду. Лёжа в ванне, машинально взяла Оленькиных резиновых утят, пустила их в плавание. «Почему я за него вышла? Ну в школе дружили, на курсе считались самой красивой парой. Больше, чем он, мне никто не нравился. Всегда рядом был, постоянно твердил о своей любви… А мне что, всё равно было? Нет, мне это льстило. А близости с ним я хотела? Нет. Просто привыкла, как к другу. Уступила ему до свадьбы просто из жалости – эта постоянная нетерпеливая мука в глазах. Если бы он не требовал, мне и не надо было? Тогда? Кажется, я прохлопала свою жизнь…»

* * *

Утром вместе с Лизой отправились за машиной. Парковка дорогая, элитная, под новомодной пластиковой крышей. Вход только для своих. Каждый выезд и въезд фиксируются видеокамерами и росписью в журнале. Они поднялись в служебное помещение. Лиза огляделась, села в кресло нога на ногу.

– Миленько тут у вас.

Анатолий подвинул журнал Маше:

– Распишитесь.

Маша, не поднимая глаз, взяла ручку.

– Вы на военного похожи, служили раньше? – игриво улыбаясь, спросила Лиза.

– Служил.

– А почему охранником стали?

Мужчина усмехнулся:

– Мне шестой десяток уже, думаете, у меня выбор есть? Жена болеет, лекарства дорогие.

Лиза посерьёзнела:

– А что с женой? Я врач. У нас в клинике очень хорошие специалисты. Может, консультация нужна?

– Ей покой нужен. Волноваться нельзя. Сердечница она.

– Вы правы. Но всё же подумайте насчёт консультации.

– Спасибо.

– Лиза, пойдём… – Маша первой выскочила из служебки.