Этот добрый жестокий мир (сборник)

— Нет, государство у нас хорошее, знаешь: все для людей… Если работаешь честно, без дураков, то и получаешь тоже без дураков. Все бросить и вывезти столько народу, это же безумно дорого и стоит дорогого. Забота… да… а сами мы никак не научимся быть не только полезными и нужными всем, а еще и необходимыми кому-то одному… одной… кому-то. Работаем, работаем… вот. Глубокая мысль, правда?

Кот перестал дрожать и тихонько мурлыкал.

Михаил хмыкнул.

Грустно признаваться самому себе в том, что, пожалуй, это самый подходящий ему конец. Кому он необходим на Земле? Родителей нет уже, даже в двадцать втором веке медицина не всесильна.

А больше и некому «о нем мечтать». Разумеется, о М.И. Костикове вспомнят, когда на миграционке заметят: как вылетевший он отмечался, а как прибывший нет. Не сразу, но вспомнят — через неделю реабилитации и карантина, на земном контроле.

И станет он героем хроники. Конечно, лет двести такого не случалось! И что скажут? Сам остался, роковая случайность, технический сбой или — просто забыли, как вот этого рыжего, — еще что-то? А какая разница?

— Никакой, — сказал Костиков и повторил в темноту. — Никакой нет.

День шестой НАДЕЖДА

Из груди словно вытащили сердце, так отчего-то было холодно. Михаил разлепил глаза, ощутил потрескавшимися губами кристаллики льда на отросшей щетине усов. Голова была тяжелой, там гулко и мучительно больно стучало. Долгое и хрипучее дыхание с трудом вырывалось между ноющими от мороза зубами. Костиков поднял ко лбу руку и отметил: та непроизвольно тряслась. Вот и все, похоже, финита.

Он пошарил по груди и понял — кот там больше не лежал. Ушел? Куда? И вдруг самым страшным показалось именно это — кот пропал! Неожиданно Костиков понял: и почему не прибил рыжего сразу как тот попался, отчего потом отпустил, зачем согрел. Пока был кот, он, инженер Михаил Илларионович Костиков, не оставался на Луне одиноким.

— Кис-кис-кис, — позвал Михаил — Ко-от.

С сипением вырвавшийся из груди воздух не издал звука, только какой-то писк. Костиков без эмоций отметил — вот, еще и это.

А потом услышал мяуканье. Слабое, тихое, зато абсолютно точно настоящее.

— Кис-кис-кис.

Подняться не получилось, поэтому Михаил просто соскользнул на пол, прислушался и пополз на четвереньках туда, где слышал кота. Голова кружилась, мышцы на руках и ногах лихорадочно тряслись, несколько раз желудок сжимало порывами рвоты, отдавая горечью в сухой рот. Костиков замирал, тяжело дышал и упорно полз дальше. Лишь когда голова уперлась в жесткое покрытие, Михаил остановился, поднял руку и уцепился за поручень. Мысли путались. Так, значит, он приполз к миграционной зоне.

Что это?

Диспетчерская панель тускло светилась. Не веря своим глазам, Костиков, преодолевая мышечную апатию и чудовищную слабость, сумел кое-как подняться и приложил палец к сенсору.

Панель подернулась туманом, а через миг на ней появилось изображение взъерошенного человека.

— Михаил, это вы? Вы меня слышите? Слышите?

В темноте сидел кот. Теперь он совершенно точно остался один: шум, совсем недавно раздавшийся в стылой тишине лунной станции, напугал его, заставил забраться под диван и затаиться. Оттуда кот видел, как люди в белых странных костюмах торопливо забрали Того, Кто Остался, и унесли. Люди разбрелись по залу отлета, перекрещивая темноту лучами фонариков, а затем… они ушли, оставив кота одного.

Он вылез и уселся на холодном полу миграционной зоны. Только темнота и тишина. И никого более.

Наверное, кот думал, что Тот, Кто Остался, был не прав, когда говорил, будто никто о нем не вспоминает. Как сказал кто-то, невидимый коту, на светящейся панели, ее звали Надежда, — одна человеческая особь помнила точно. Люди сами выдумывают себе проблемы, убеждая, будто за работой и бытом упускают из виду самые простые и нужные вещи. Люди не коты.

Тот, Кто Остался, доказал, что все помнит.

Ну, и Та, Что Помнит, — тоже.

Темноту прорезал яркий конус. И не успел кот что-либо предпринять, как руки в белых перчатках схватили его и поднесли к стеклянному шлему.

— Вот он, нашел! Рыжий, пойдем-ка со мной, а то твой друг не хочет улетать один.

Никто не знает, о чем думают коты, и думают ли вообще. Но то, что они умеют улыбаться, — совершенно доказанный факт.

ЯНА ДУБИНЯНСКАЯ ЖЕЛЕЗО

Нельзя спрашивать, как пройти в «Библиотеку».

Нельзя пользоваться каким-либо транспортом, подглядывать в айти-карту и отвечать на вопросы прохожих, всегда готовых помочь, провести или хотя бы указать дорогу.

Ни в коем случае. «Библиотеку» нужно найти самой — и только тогда все будет хорошо. Тогда точно поступишь, поселишься в столице, встретишь верных друзей, большую любовь и станешь сочинителем.

…Короче, был уже поздний вечер, стемнело, один ботинок промок, другой натер ногу, и жутко хотелось есть, нормальной еды, а не тортика. И пускай, решила Лена, не умру. Я в «Библиотеке», я правда в «Библиотеке», я нашла дорогу! — и теперь уже ничего не страшно.

Подошла к стойке и храбро сделала заказ: