Этот дом – мой!

– Он умер! – неожиданно взвизгнул Никодим. – А знаешь как? Старший прикрылся им, когда я пытался его прикончить. Кинул в него вилку, но промахнулся, и попал в бочину. А нож попал в младшенького, когда старший закрылся им, – и прямо в сердечко! Я не хотел этого!

В голосе слышалось сожаление. Видимо, Никодим действительно привязался к Даниилу.

– А как он не любил маму. Родную мать! Каждый день таскал у отца банки этой пенистой дряни и выпивал с наслаждением, с причмокиванием! Улыбался, когда слышался шлепок отцовской ладони об материнскую щеку. А отец… Я пытался придушить этого выродка во сне, но мне помешали. Зато днём, когда он был совсем один, я предстал перед ним. Видел бы ты его лицо в этот момент. Хоть человек сильнее меня, однако, я быстрее и ловчее. Знаешь, какое получил наслаждение, когда резал его плоть, когда горячая кровь заливала мои руки! Банку в рот вставил напоследок, не удержался.

Андрей опустил оружие, но держал его наготове.

– Отец призирал каждого члена семьи, мать любила его, как собака любит палку, старший отпрыск ненавидел всех и только младший сынок был огоньком среди всей этой беспросветной тьмы лжи и ненависти, пытался любить семью, но чем она ответила? Так кто здесь настоящий монстр?

– Всю ненависть, – продолжил Никодим, не дождавшись ответа, – что испытывала друг к другу эта семья упырей впитывали стены дома. Печь, сердце дома, умирала! Тепло долго не задерживается, вся потрескалась. Они убивали дом! Я с самого начала оберегал его, хранил здесь тепло и уют, помогал хозяевам, но эти всё окончательно испортили! Да, здесь также до этого жили скверные семьи, и все они рушили целостность очага, что я сохранял, но эти люди стали последней и самой крупной каплей. Я больше не мог терпеть, НЕ МОГ! Поэтому я очистил дом от них! Теперь он только мой. МОЙ ПО ПРАВУ!!!

Андрей слушал крик души Никодима и смотрел в пустые глаза Ромы. Он обманул его, пытался выставить всех чудовищами, но на самом деле самое страшное чудовище пряталось в нём. И сейчас он привёл его в дом, где Андрей может умереть.

– Я отпущу тебя, человек, – неожиданно сказал Никодим. – Отпущу, только никогда, НИКОГДА, не возвращайся сюда. Если хочешь сохранить свою жизнь, то забудь сюда дорогу.

Дверь распахнулась, открывая путь к свободе. Андрей посмотрел туда, потом в обе комнаты. Никодим так и не предстал перед ним. Он хотел что-то сказать напоследок, но решил, что лучше промолчать. Приложил руку к ране на плече и пошёл к выходу. Но как только наступил на порог, дверь резко закрылась, с огромной силой ударив его в лицо. Андрей схватился за нос, машинально нажал на курок, и ружьё выстрелило в потолок, и упал на спину.

Сзади раздался дикий хохот. Тарасенко обернулся и пополз задом, пока в упор не сел к двери.

Никодим всё же показался. Стоял на груди Ромы. Андрей оглядел его с ног до головы: весь в шерсти, насмешливые ярко-жёлтые кошачьи глаза, остроконечные уши дёргались под смех, распустившиеся лапти на ножках, дырявая посеревшая рубашка с шерстяной жилеткой, улыбка из грязных зубов.

– Ты что, правда думал, что я тебя отпущу? Чтобы ты потом привёл мужиков, и вы спалили мой дом?

Он достал из груди нож и направился к Андрею. Кончик оставлял на лице парня кровавую линию. Карлик поднял его, сказал:

– Эти шаврики не отняли его у меня, а ты и подавно! – и кинулся на Андрея с визгом, резавшим слух.

Тарасенко схватил ружьё и выстрелил вперёд, не целясь. Вся дробь патрона попала в тельце Никодима, и тот отлетел к ногам парня, приземлившись на спину.

Андрей, опёршись на ружьё, поднялся. Плечо и нос пульсировали. Стряхнул с руки кровь и посмотрел в сторону кухни. Никодим пропал. Толкнул дверь. Она не открылась. Андрей громко выругался. Карлика обычным орудием не победишь, и состояние у Андрея не для погони. Но именно Никодим держал выход закрытым. Хотя был другой – тот, через который выбрался Рома.

Тарасенко поплёлся к окну, и в этот момент из гостиной крикнули:

– Ты никуда не уйдёшь!

Он развернулся в ту сторону. На диване стоял Никодим и уже замахивался кинуть большой поварской нож. Андрей вовремя увернулся, и столовый прибор разбил стекло и вылетел наружу. Направил дуло в сторону карлика и нажал на курок, но Никодим успел скрыться в спальне. Было слышно, как он перескакивает через печь в кухню.

Андрей взялся за ствол «Мурки» и собирался разбить окно, но что-то утянуло приклад за его спину. Обернулся – на прикладе висел карлик. Было видно, как его когти вонзились в дерево. Он протянул руку к курку и когтём потянул его на себя. Андрей быстро откинул голову в сторону, и над его ухом произошёл оглушающий выстрел. Теперь с правой стороны слышался только противный писк.

Боезапас кончился. Тарасенко вновь обернулся. Карлик ножом пытался проколоть его плечо. Он резко согнулся и выкинул ружьё вперёд. Никодим задел люстру, разбив лампочку; осколки посыпались на голову Андрея. Металлическое дуло выскользнуло из его ладоней, и Никодим с «Муркой» полетел в кухню.