Этот ковен не сломить

– Да? А где она?

Добравшись до дома, Лекси покачала головой, хоть и понимала, что Стихийница ее не видит. Когда дверь подъезда захлопнулась, она пару секунд постояла на месте и лишь потом начала подниматься по лестнице. По крайней мере, Тори не столкнется с новым ужасом.

– Лекси?

От злости скрутило живот, но Заклинательница заставила себя говорить спокойно.

– Не звони больше по этому номеру. – Она отсоединилась, не дав другой ведьме ответить.

Лекси поднялась на пятый этаж, пробежала по коридору и отперла дверь. За порогом съемной квартирки девушка резко выдохнула и скинула рюкзак. Тяжелые учебники загремели по деревянному полу. Корал была на кухне, превращенной в мастерскую Заклинательниц. Склонившись над блокнотом, она заполняла страницу какими-то символами, а на столе пузырилось снадобье.

– Привет, Лекс! – сказала она, убирая за ухо густую вьющуюся прядь.

Корал подняла глаза, и что-то в выражении лица Лекси, похоже, напугало ее, потому что она мигом бросила свои записи.

– В чем дело?

Лекси взяла пучок сухого розмарина и покрутила в пальцах, кожей ощущая энергию растения. Направить бы ее в нужное русло, усилить, превратить в чистую магию… Вот только ситуация к этому не располагала.

Лекси перевела взгляд на соседку по квартире.

– У нас проблемы.

1

Люди говорят, что старшие классы – самое лучшее время. Время открытий и бесконечных возможностей. Можно пробовать любой спорт, баловаться любым видом искусства. А к выпускному настанет момент определить, какую именно дорогу ты выберешь в жизни.

Люди много что говорят, но, сидя в папиной машине на задворках парковки для учеников, в первый день последнего школьного года, я чувствую, что это ерунда.

Салемская средняя школа точно не место для самопознания. Здесь выживают, чтобы идти дальше. А малейший промах может превратить из звезды в изгоя. Особенно такую девушку, как я.

Я глушу мотор и поправляю волосы, глядя в зеркало козырька: убираю челку с глаз. Местные газеты мое имя не упоминали, но люди мигом сообразили, что героиня сенсационной статьи «Бентон Холл, выпускник Салемской средней школы, арестован за покушение на убийство» – именно я. Небось вся школа видела жуткие фотки костра и кола, к которому Бентон привязал меня и мою бывшую девушку Веронику, чтобы сжечь нас заживо.

Если кто из одноклассников ухитрился пропустить новости и реакцию в соцсетях – там-то мое имя упоминалось – ребята восполнят пробел, едва оказавшись на территории школы.

Однако никому из них не догадаться, почему Бентон совершил то, что совершил.

Мы с Вероникой – Стихийницы, а Охотники на ведьм хотят нас убить, но в школе об этом известно лишь паре местных подростков из ковена, моей девушке – Кровавой Ведьме, а еще Джемме – лучшей подруге.

В окно громко стучат. Я вздрагиваю и едва не тычу себе пальцем в глаз, резко убрав руки от лица.

– Ханна, извини! – Голос лучшей подруги просачивается сквозь закрытое окно, он такой знакомый и родной, что бешено бьющееся сердце успокаивается. – Ты идешь?

– Секунду, Джемма! – Я хватаю рюкзак с пассажирского сиденья и медленно считаю до десяти, а потом выдыхаю. «Я смогу. Я в порядке». Когда неровный пульс приходит в относительную норму, я покидаю папину машину – личный островок безопасности – и запираю дверь.

Джемма ковыляет к зданию школы, опираясь на неоново-розовую трость, чтобы немного разгрузить ногу. Летом от Охотников на ведьм пострадали не только мы с Вероникой.

Когда Бентон столкнул мою машину с моста, Джемма сидела на переднем сиденье. Он не заметил Джемму в салоне, а дверца придавила ей ногу. Не утонули мы лишь благодаря магической силе, но утаить ее от подруги я не смогла. Она видела все и не оставила мне другого выбора, кроме как объясниться.

Если Совет узнает о том, что я рассказала Джемме… Мне это может стоить магического дара, а Джемме – жизни.

Опасность есть опасность, но теперь я честна, и это нас сблизило. О своей откровенности я не жалею. Жалею только, что не в силах восстановить Джемме травмированную ногу. И разбитые мечты стать профессиональной танцовщицей.

«Могло быть и хуже, – напоминает внутренний голос. – По крайней мере, Джемма жива». Я крепко зажмуриваюсь и старательно сдерживаю нарастающую панику. Отключаю напоминалку, на репите звучащую на задворках сознания: «Папа не выжил».

– Ханна! – Голос Джеммы не дает броситься в пучину горя. Я сосредоточиваюсь на агрессивно-розовой трости: Джемма пользуется ей не всегда, только в плохие дни, которые наступают, когда она перегружает себя на физиотерапии. Когда я поднимаю взгляд, подруга тревожно смотрит на меня, и между бровями у нее появляется морщинка. – Ты точно готова?

Я растягиваю губы в улыбке, радости в которой куда больше, чем я на самом деле чувствую, и направляюсь к ватаге учеников, тусующихся у школы.

– Джемма, я в норме, клянусь! – Замедляю шаг, чтобы подстроиться под ее скорость, и понижаю голос, чтобы никто не подслушал. – Тем более, мама уже наложила вето на мой план бросить школу и истреблять Охотников на ведьм.

– Твоя мама – настоящий кайфолом!