Этот мир не для нежных (СИ)

Лив сморгнула несколько раз, пытаясь понять смысл сказанного. Потом радостно уцепилась за слово «опасность» и быстро закивала, придерживая очки:

— Я заблудилась, — ляпнула первое, что пришло ей в голову. — Не знаю, куда идти.

— Ты из города? — подал настороженный голос второй. — Или из поместья?

Он надвинулся на неё мрачной тенью, и Лив всё так же на пятой точке попятилась, елозя по земле.

— Я не сделала вам ничего плохого, — растерянно произнёсла она. — Вы можете мне сказать, в каком направлении...

Девушка про себя чертыхнулась в адрес Геннадия Леонтьевича, из-за которого она сама не знала, куда идёт и что ей нужно.

— Есть хоть что-нибудь... Люди...

Парни не делали больше угрожающих движений, и Лив приободрилась:

— Просто покажите мне направление, где есть какое-нибудь поселение или город, и я спокойно уйду. Не трогайте меня, пожалуйста. Я была в опасности, это правда, а сейчас хочу только отдохнуть где-нибудь и понять, что происходит.

Близнецы переглянулись. Они не сказали вслух ни слова, но Лив каким-то шестым чувством поняла, что между ними только что состоялся безмолвный диалог. При этом хмурый не переставал хмуриться, а у добродушного в глазах появилось ощущение упрямой настойчивости. Наконец они опять повернулись к Лив, и тот, что был светлее, произнёс:

— Скажи, может ли быть такое, что твой хансанг не ушел? Ты же не банхал?

Девушка представления не имела, что такое хансанг, что такое банхал, и почему они, эти непонятные слова, должны уйти или, наоборот, остаться, но изо всех сил закивала. Она подумала, что нисколько не врет, потому что никто не уходил от неё, кроме сумасшедшего изобретателя.

— Геннадий Леонтьевич вечером ушёл... Он же не ... это самое... не то, что вы имели в виду, верно?

Парни вдруг засмеялись, словно она очень удачно пошутила. Ещё настороженно, но всё-таки засмеялись. Тот, что в основном говорил с ней, вдруг подмигнул:

— Поклянись!

Он стал загибать пальцы:

— Поклянись, что ты не бежишь от судьбы, не из ильёга Теки, и не вне закона.

— Клянусь, — торопливо сказала Лив. Законы она всегда очень чтила и тщательно соблюдала. А никаких Теки и в помине, конечно, не ведала. — Я даже улицу всегда перехожу на зелёный свет.

Парни опять засмеялись.

— Ты забавная, — сказал добродушный. — Выглядишь очень грязной и измученной, но я не вижу в тебе следов разрыва. Теки...

Он посмотрел на второго и покачал головой:

— Теки навряд ли подослал банхала, он же не совсем идиот...

Второй ответил хмурым взглядом, а первый рассмеялся:

— Хотя, нет, он совсем идиот. Но банхала бы точно не подослал.

Опять обратился к Лив:

— Скажи, стоит ли тебе доверять? Без хансанга нам непонятно, ты же знаешь...

Лив опять энергично закивала, стараясь вложить в свой посыл самые горячие заверения в чистоте намерений. Хотя несколько удивилась: неужели, если она скажет, что ей стоит доверять, они сразу же примут эти слова за чистую монету? И неужели кто-то может вот так сказать незнакомым людям, что, мол, нет, ему ни в коем случае доверять не стоит?

— Ладно, — очевидно, что решения принимал в этой паре добродушный. — Давай, разберёмся в более подходящем месте. А так как ты видела меня на поле Теки, то не можем здесь оставаться. Поехали. Расскажешь, что случилось.

— Куда? — удивилась Лив. — И как? В смысле, на чём? И почему?

Мрачный свистнул залихватски и отчаянно. Тут же совершенно неоткуда появилась пара серых в яблоках коней. Вот только что их не было, и вот они уже здесь. Совершенно одинаковые, Лив показалось, что даже пятна на крупах абсолютно идентичны. Чёлки и хвосты жеребцов под легкими порывами ветра развивались тоже совершенно синхронно. У Лив словно раздвоилось в глазах уже окончательно. Она поняла, что с того момента, как ступила на цветочную поляну, всё время пытается сфокусировать зрение.

И тут она опомниться не успела, как мир вдруг замелькал разрозненными пятнами, перевернулся, потом встал на место, но уже несколько с другой позиции. Лив, поддерживаемая добродушным близнецом, оказалась на лошади, и теперь с ужасом взирала на пропасть, разверзшуюся под ней.

— Оп-ля! — залихватски крикнул её солошадник, и всё опять замелькало перед глазами. Они резко, с места, сорвались в галоп. Тут же ветер, свистящий в ушах, донес крик мрачного:

— Теки!

— Этого следовало ожидать, — проворчал ей в ухо парень, непозволительно близко навалившийся на её спину. — Пригнись немного, ветер будет бить по глазам.

Валенки тут же остались где-то далеко позади, брошенные на желтом поле.

И, да, ветер бил. И в глаза, и в губы, и давил грудь. Если бы не горячее тело близнеца, прикрывавшего её сзади, этот ветер сразу бы снёс Лив на землю, как только конь ускорил свой полёт. Она не успела даже испугаться, что сейчас потеряет солнечные очки, когда поняла, что они держатся на ней, как влитые, даже в этой сумасшедшей скачке. Но ещё больше накрыло страхом, когда издалека разрываемые ветром в спину ударили грозные крики.