Этот мир придуман не нами (СИ)

Рабынь загнали в подвал сами воины. Бабушки спускаться в подвал отказались наотрез, и им разрешили остаться наверху. Подземного хода из дома Шурра нет. Даже тайника в подвале нет. Но обыскивать рабынь воины не стали, поэтому звонилка у девушек уцелела.

Еще девушки сказали, что форма у воинов немного неправильная. Очень похожа, но чуть-чуть ненастоящая. И упомянули зеленые повязки на правом рукаве.

Не успели девочки все рассказать, как зазвонила звонилка Линды. Звонил Мылкий. Сообщил, что полстражи назад в город на рысях вошла колонна воинов, не меньше трехсот бойцов. От колонны отделяются группы, которые занимают некоторые дома. Но звуков боя пока нигде не слышно. Или режут сонных, или вяжут и берут в плен. Набата над городом тоже не слышно.

Линда посоветовала Мылкому затаиться и докладывать ей обо всем важном. А я набрала поскорее папин номер. Папина звонилка не отозвалась. Выключена или очень далеко.

— Дождались, блин! — ругнулась Линда, торопливо одеваясь. — Миу, это переворот. Я во дворец, а ты — за главную!

Это она произнесла уже натягивая доспех цветов клана. Поверх — черную куртку и шлем с зеркальным забралом. Торопливо вооружилась — нож на пояс, огнестрел в кобуру, на запястья повесила резаки, вскочила на байк и умчалась.

Я осталась за главную… А что делать? Попыталась вызвать хозяина. Но никто не отозвался. Даже Стаса нет. Надиктовала письмо, приложила к нему записи разговоров, сообщила, что Линда улетела во Дворец. Что дальше делать?

Включила сирену, начала торопливо одеваться. Сразу — в доспех цветов клана. Настоящий, с длинными рукавами. Схватила ящик с ошейниками — тяжелый! Потащила за собой по песку к месту, где мы линейки проводим.

— Миу, что случилось? — спрашивают выскочившие из палаток сонные парни.

— Беда! — сама себя не слышу, так сирена ревет. Бросила ящик, побежала в штаб, выключила сирену. Догадалась поставить на запись Линду и ее байк. И — бегом на танцплощадку. Там уже почти все собрались.

— Жители оазиса, — кричу, — беда! Враги напали на Столицу. Звонилка Владыки не отвечает.

— А другие звонилки во Дворце? — спрашивает Пуррт.

Обозвала себя самой глупой сороконожкой и набрала номер Кррины. Никто не отозвался. Набрала номер Ррады.

— Миу, у нас тут такое! Кругом солдаты, всех рабынь куда-то… Отдай! Не твоя! Отдай, говорю!!!

Дальше — вопли, шум борьбы, торопливые шаги и мужской голос:

— Кто говорит? Назовись!

Прямой приказ… Но чувствую, враг ведь! Но прямой приказ!

— Это рабыня говорит. Хозяина нет дома. Он велел передать, что сегодня занятий не будет, — и отключилась. Пусть думают что хотят!

— Ну что там?

— Во дворце тоже враги, — отвечаю Пуррту. И скорее набираю номер Линды.

— Знаю, — говорит Линда. — Я Марру звонила. Они в школе забаррикадировались. И отключилась.

Так и не успела спросить, что делать? Значит, спасать всех, кого можно.

— Слушайте меня, — кричу. — В Столице враги. Во Дворце — враги. Скоро, наверно, и сюда придут враги. Поэтому гидротехники подгоняют сюда каналокопатель. А все рыжие и девушки надевают ошейники!

— Хватит с меня ошейника! — возмущается Пуррт. — Ты нам оружие дай!

Так и знала… Ктарра бы сюда. он рассудительный.

— Нету у меня оружия. Только ножи. А у них — мечи, луки, арбалеты!

— Давай ножи. Ночью нож не хуже меча.

Все-таки, настояла, чтоб девушки и женщины надели ошейники. А парням вытащила из штабных палаток три ящика ножей в ножнах. Парни их по две штуки расхватали. Прронырру послала каналокопатель подогнать. Он вскочил на байк, улетел. А Татака полезла в ту машину, что не на колесах, а ногами ходит, как насекомое. У которой пара рук сильных, но коротких, и две пары длинных, но слабых. Татака подводит машину к штабелю шпунтин, берет двумя длинными руками верхнюю шпунтину — и замахивается ей как мечом. А шпунтина — тридцать шагов длиной, я сама мерила! Пусть она не меч, у нее острой кромки нет, но тяжелая ведь! Сарфаху спину как тростинку сломает!

Парни увидели, как черная машина шпунтиной размахивает — заревели от восторга. А Татака через стекло нам рукой машет. Перехватила поудобнее шпунтину и другой парой рук вторую взяла. Подняла шпунтины словно два меча, нам честь отдала. Такой воин-паук с двумя мечами кого угодно напугает!

Пуррт сорвался с места, подбежал к машине, торопливо поднялся по лесенке на лапе и исчез внутри. Вскоре мы увидели, как он садится в кабине рядом с Татакой. Машина воткнула шпунтины в песок и замерла. Пуррт и Татака суетятся и переговариваются в кабине, только слов мы не слышим. Но вот они устроились. Машина вырвала из песка сначала правую, потом левую шпунтину, взмахнула ими…

Если Татака просто размахивала железяками, то теперь мы увидели комплекс упражнений с двумя мечами. Я такое в школе гвардейцев много раз наблюдала. Правда, не с боевыми мечами, а с деревянными. Учителя говорили, что давать птенцам боевые нельзя — себя зарежут. А сейчас все, открыв рот, смотрели на боевую машину. Сотню вздохов назад считали ее мирной…

— Теперь нам никакая армия не страшна, — сказал кто-то за моей спиной.