Этот счастливый токсичный мир

Я вдруг понял, что выгляжу очень неряшливо, и смутился, приглаживая вставшие дыбом волосы. Тетя часто шутила, что от тополей мне досталась не только фамилия, но и пух. На подбородке и под носом я сбривал его раз в три дня, а вот с облаком на голове приходилось повозиться. После мытья моя шевелюра выглядела как одуванчик, сдутый на верхнюю четверть, или как реакция рубидия с водой: намагниченные концы пиками торчали во все стороны, а посредине вздымался колтунный пар из спутанных прядей. Но с помощью воска я прилизывался до такой степени, что лоб как будто в лысину переходил.

А еще Лайла впервые видела меня без плотного грима. Каждое утро я тщательно маскировал свой шрам и круги под глазами, чтобы никто не приставал ко мне с вопросами о самочувствии. А сегодня вот не успел.

– Я не поранился, – быстро ответил я, невольно прикоснувшись к левой скуле. – Это у меня давно. В лаборатории стоят стеллажи с полками из закаленного стекла, и в одной сохранилось внутреннее напряжение из-за того, что ее неравномерно остудили. Такое стекло в редких случаях может взрываться, вот меня и задело осколком. Я решил, что рана не стоит похода в больницу, и поэтому остался шрам.

– А, вот как…

Лайла выглядела пораженной. Я тоже удивился, зачем все это ей рассказал. Обычно я просто игнорировал вопросы, которые не имели отношения к делу.

– Финард, простите, что я без предупреждения, но у меня очень важный разговор к вам. И очень срочный.

Коллега неловко топталась на пороге, и я понял, что лучше будет ее впустить.

– Вы уже завтракали? – спросил я, потому что как раз собирался позавтракать и не хотел нарушать расписание.

– Да, завтракала. – Сказав это, Лайла вдруг покраснела и замотала головой так, что голубые сережки-колбочки заходили ходуном. – А-а-а, то есть нет… Только перекусила, а так не завтракала…

– Тогда пройдемте на кухню, – привычным тоном скомандовал я.

Лайла разулась на пороге и безропотно последовала за мной на кухню. Она была небольшая, рассчитанная на двух не умеющих готовить мужчин. Из бытовой техники у меня имелся только холодильник, морозильные лари в кладовке, которые я раз в палей набивал всевозможными полуфабрикатами: готовыми блинчиками, котлетами, макаронами, обедами и ужинами, и микроволновая печь, в которой я все это разогревал и съедал, не тратя на готовку больше пяти минут. Эту систему выработал еще мой отец, и она прекрасно работала.

Прямо напротив входной арки, возле окна, стоял крошечный стеклянный столик. Стульев, к счастью, было два. Лайла робко присела на один из них. Разросшийся плющ на стене делал ее волосы еще более рыжими.

– Т-так зачем вы пришли? – спросил я, рыская по шкафчикам в поисках заварки.

Вообще-то я не был уверен, что дома есть заварка: сам я пил только теплую воду и витаминные напитки, радикально избегая кофеина. Он ухудшал качество сна, а я не мог позволить себе спать больше пяти-шести часов.

В третьем ящике искомое все-таки нашлось и было засыпано в систему заваривания. Пока я резал лимон, занятная конструкция из лабораторной посуды за моей спиной выливала старую воду из колбы в раковину, набирала свежую, отфильтрованную и кипятила на горелке, а потом засыпала в емкость травяной сбор. Мы с папой придумали это, когда я был маленьким и он пытался разнообразить мой досуг «детскими играми» по совету тети. С тех пор как-то рука не поднималась уничтожить наше маленькое изобретение, хотя отмывать его было хлопотно.

Микроволновка пикнула, сообщая, что блинчики разморожены и подогреты.

– Угощайтесь, пожалуйста. – Я подвинул к Лайле прозрачный бокал. – Вот лимон. Вы же любите с лимоном?

– У меня аллергия на лимоны, – улыбнулась коллега так кисло, будто уже сжевала ломтик. – Я всегда пью с мелиссой, она пахнет похоже.

– Ах да, т-точно.

Я выбросил лимон в мусоропровод вместе с тарелкой, забыв нажать на значок распределения. Что-то со мной явно было не так. Я даже заикаться начал от волнения. Со мной такого с детства не случалось. Я пару лет заикался после того взрыва в лаборатории, но потом сумел это побороть.

– Еще раз простите, что заявилась к вам без предупреждения. – Лайла так внимательно смотрела на чай, что я чувствовал себя третьим лишним в их диалоге. – Просто я…

– Я все понимаю. Профессор Магнолий будет очень вам рад.

Лайла подняла голову и впервые за долгое время посмотрела на меня в упор. В ней будто светилось море и проглядывало сквозь глаза-иллюминаторы. На небе быстро плыли облака, солнце и тень сменяли друг друга, падая на лицо Лайлы, и цвет ее радужек переливался от темно-синего к ярко-голубому. Красиво, прямо как реакция гидроксида натрия, сульфата меди и белка… Я завис, наблюдая за этим явлением, и Лайла сконфуженно перевела взгляд на чай.

– Я не ухожу к Магнолию, Финард! Даже мысли такой не было!

– Тогда зачем вы пришли? – удивился я, накалывая на вилку мясной блинчик.