Этот счастливый токсичный мир

– У меня минимальный процент жира, чтоб ты знал, – ухмыльнулся я при виде вытянувшегося лица белобрысого. Бедняга аж вилку выронил. – Да, посмотри внимательно, вот так выглядит пресс. Ты свой никогда не увидишь.

Дед потянулся через стол и потрогал.

– У меня такого даже в молодости не было! – сказал он с восхищением. – Это у тебя явно от отца. Если бы он не был таким любителем мучного, у него бы, наверное, тоже была такая фигура.

Тут я заметил, что весь обеденный зал перестал звенеть ложками и вилками и уставился на меня. Женская половина – с восторгом. У поварихи с ложки медленно сползало обратно в кастрюлю картофельное пюре. Я поспешил сесть.

– У меня тоже есть пресс, – заявил Финард, нервно препарируя свою яичницу.

– О, я сегодня нащупал твой впалый кратер между хребтами обтянутых кожей ребер.

– Это нормальное телосложение! – Белобрысый так злился, что меня это начало забавлять. – Я никогда не мечтал быть гориллой вроде вас! Сколько вы весите? Тонну? Полторы?

– Вот не надо гротеска! Во мне всего девяносто килограммов.

– Этого не может быть! В вас не меньше ста двадцати!

– Мне на весы встать ради тебя, или что?

– В лаборатории есть весы, так что я буду ждать подтверждения ваших слов!

– Слушайте, давайте просто поедим, – миролюбиво предложил дед. – Я, знаете ли, гедоскет, и мне очень не нравится это внезапно возникшее ощущение, будто у меня появилось два внука, которые плохо ладят между собой.

– О, кажется, я знаю, кто у нас тут младшенький и любимый, – пробубнил я с набитым ртом.

Финард раздраженно выдохнул, но ничего не сказал и продолжил ковырять свое яйцо.

– Людизм – твоя главная проблема, – заявил Тю-тю, доев свой пирожок с капустой. – У тебя налицо черная ревность, потому что ты считаешь меня своим дедом. Ты меня даже никогда раньше не видел, а уже мысленно сделал своей собственностью.

Я грохнул ладонью по столу так, что все вздрогнули.

– Чтоб ты знал…

– Великие боги! – взмолилась пухлая женщина за соседним столом. – Ну что за семейка, в самом деле? Я могу просто спокойно поесть?!

– Мы не се… – начали мы с дедом одновременно.

И так же хором сконфузились и замолкли. Финард едва слышно хрюкнул, и я впервые за все время заметил на его лице подобие улыбки.

– Вот. – Я положил им с дедом по сосиске. – Жуйте давайте. На меня так смотрят, как будто я голодом вас морю.

– Давай я тебе порежу, – предложил дед Финарду.

– Ага, еще пожуй и сразу в рот ему затолкай.

Все сотрудники НИЦ, ужинавшие в столовой, не отрывали от нас завороженных взглядов. Наверное, наша триада стала для них знатным развлечением. Мы, и правда, вели себя как чокнутые, я не мог этого не признать. Но по какой-то причине мой уровень раздражения по отношению к деду начал падать. Может, дело было в том, что я наконец-то ощутил сытость. А может, в том, что Максий молча порезал свою сосиску и подвинул ее мне, прежде чем сделать то же самое с Финардовой. Что-то было в этом тихом жесте. Что-то от того уютного человека, которым так восхищалась ба.

Вечером я держал Топольски при себе, пока отправлял Орланду телеграмму. Никаких признаков того, что на белобрысого пытается выйти Конгломерат, я не заметил, но лучше было не оставлять его без присмотра. И деда тоже.

Поэтому перед сном, твердо решив выспаться, я сдвинул наши с Финардом кровати и приковал его к себе наручниками.

– Что это вообще т-такое? – возмущался он, пытаясь освободиться.

По его заиканию я уже научился определять, принял он успокоительное или нет.

– Как что? – подмигнул я ему. – Мы же теперь братья. Давай наверстаем упущенные в детстве приятные моменты. Начнем с совместной ночевки.

– Немедленно п-прекратите это! Я отказываюсь спать так близко к вам! Это же п-просто абсурд!

– У тебя нет выбора, – зевнул я, толкая его к кровати. – Я собираюсь выспаться хорошенько. Не хочу постоянно следить, не побежишь ли ты обсуждать свои коварные и, заметь, абсолютно бесполезные планы с дедом ночкой темною.

– У вас п-паранойя! – Финард все еще брыкался, но я знал, что надолго его не хватит. – Мы н-ничего не замышляем!

Актер из него был никудышный.

– Еще как замышляете. И я не могу не обращать внимания на двух психов у себя под боком. Поодиночке вы еще как-то терпимы, но объединять вас точно нельзя. Ты ученый, ты должен знать, что некоторые соединения взрывоопасны.

– Вы все равно не выспитесь! – боролся со мной Финард. – Мне снятся к-кошмары. Я буду ворочаться всю ночь. Я лучше п-пойду в шкаф с доктором Пухи. М-можете запереть меня там.

– Я ничего не имею против твоего зайца, даже если он набит пылевыми клещами. Уложи его посередине, пусть охраняет твое личное пространство. – С этими словами я выключил свет и бухнулся на свою кровать, оставив Финарда сидеть и пыхтеть на краю.

– Хотя бы н-ночник оставьте, – робко попросил он спустя минуту тишины.

– Не волнуйся, пока я рядом, подкроватные бабайки побоятся к тебе лезть. Иначе я их сожру с голодухи.

Топольски еще с минуту сидел неподвижно, потом шумно вздохнул и лег. Положил между нами зайца. Попытался повернуться спиной ко мне, но наручники не оставили ему такого варианта.