Этот век нам только снился. Стихи

Ветер бросит их мне в гостиную,

В тюль, как в старые паруса,

Я сложить их опять попробую,

Я попробую снова плыть,

Пропотевшей укрывшись робою,

Не сумевшей других укрыть.

Плыть, светлея в погоне яростной,

За прошедшим, не за своим,

Шторм, как пир, – и хмельно, и радостно,

Смерть и песня – как тесно им!

Как в молчанье друзей безветренно.

Голос мой, уголёк, угас.

Знаю я, что их было четверо,

Но всё кажется – пятеро нас…

В весенней толпе мы распяты тоской,

И, глядя на лица знакомых и близких,

Мы родственных душ потаённые списки

Черкаем и правим дрожащей рукой.

Я дружбою болен. Отчаянный мистик,

Всё слышу в себе перекличку имён,

Всё клею в былого растрёпанный сон

Своей же рукой перечёркнутый листик.

Не изболев, не тщись на стих и повесть,

Отгородись от песенных бравад,

У Слова лишь один синоним – Совесть.

Всё остальное – чуждое, слова…

ДЕЛЕНИЕ И ОТДАЛЕНИЕ

Земля – в кусках материков.

Те – в сети границ.

В каждой клети –

Узелки городов,

Язвочки столиц.

Городов тьма

Крошится улицами,

На улицах дома

Друг на друга дуются.

Дома – только держи! –

Делятся на подъезды и этажи.

Этаж – это целый мир

Из трёх-четырёх квартир.

У квартир – общая стена,

Вот и вся пятистенная старина.

Остальное – чисто человечья игра в прятки:

Я, например, не знаком

С соседкой по площадке…

Барабанил в окна град:

«Братство, равенство, свобода!..»

Барабанил в окна град

Семьдесят четыре года,

Барабанил в окна град –

Сколько градом перебито?

Барабанил в окна град –

Крыто градом. Крыто-шито…

Барабанил в окна град,

Звал меня тревожным зовом –

Барабанил в окна град –

Не сидеть же за засовом!

Барабанил в окна град,

Взбарабанивал природу,

Барабанил в окна град:

«Братство! Равенство! Свободу!»

Барабанил в окна град,

Всё с лихвой завоевали,

Барабанил в окна град,

Поменяли на медали,

Барабанил в окна град,

Подели и пропили,

Барабанил в окна град,

Трах-бом-бом-дзинь-дили-дили…

Стояла чудесная осень

С богатым букетом в руке,

Смотрела, как осень уносит

Тепло по небесной реке,

Смотрела сквозь ветви-ресницы,

Как синей высокой тропой

Две белые кобылицы

На дальний летят водопой,

Смотрела, как ветхое платье

Неслышно срывается с плеч, -

Молочные младшие братья

Его остаются стеречь.

Богатыми бусами росы

Блестели в её волосах…

Стояла чудесная осень,

И верилось всем в чудеса.

…А я люблю стоять на виадуке

И поезда встречать издалека,

И удивляться, как по синим буквам

Созвездия читают облака,

Как за два долгих поезда до стужи,

До станции, упрятанной в снега,

Какой-то мастер много жёлтых стружек

С октябрьского леса настрогал,

А друг его на клавишах покатых

Жестяных крыш, на струнах рельс и шпал

То грусть, то попурри из «Травиаты»,

То пышно вальсы Штрауса играл.

Так город вырос на пути из ночи,

По улицам гуляли чудаки,

И для больших домов влюблённый зодчий

Выкраивал из неба чердаки.

Там жили голуби, там звёзды отдыхали

От скучного небесного пути,

Там солнечные зайчики порхали

И радугу кромсали в конфетти.

И я там жил – моложе, чище, проще!

Не верится, но вот уж много лет

Мотается задумчивый извозчик

По переулкам памяти моей.

Мотается без встреч – одни разлуки,

На полчаса, на годы, на века…

Очнусь… Я всё стою на виадуке,

И поезда идут издалека.

Замер город, а мы всё несёмся

Мотыльками на каменный свет.

Обогреемся? Обожжёмся?

Нет!

Не согреешь бетонной ладонью

Пилигримов мильонную рать.

Город вывернул глотку питонью –

Жрать!

Город – психи в тихом кинозале.

Волки на крутящихся ногах,

Мы б вселенную одним прыжком пронзали,

Если бы не вязли в городах,

Если б отказались от привычки

В каменных садах искать плоды.

Стойте! Но кружением напичканы

Вечной гонки Вечные жиды.

Нервов перехлёстнутые нити

Вьются обезумевшим угрём,

Город сердце кровь свою магнитит,

Убеждает: встанем – и умрём!

И бурлит толпа в двенадцать баллов,

Поднят якорь, выброшен улов.

Мы скрежещем нервом по металлу,

Но не оставляем городов!..

ОСЕНЬ

Время прощения. Время даренья.

Что же, прощайте! Вот – яблок в дорогу.

В поезде вспомните: были в деревне.

С Богом!

Мелкие кисточки нервных художниц

В немость холста поездного окна

Звуки печали кладут осторожно –

Говор веретена.

Время прощания. Даль зарастает

Дымом отлёта гологолосым.

В новом блокноте – линейка косая.

Осень.

СОБАКЕ

Бедный Джек! Тебя сегодня люди

Будут на рассвете убивать.

Дом теперь у них высокий будет –

А его не нужно охранять.

Отхрипел ты, отскулил-отплакал!..

Кто придёт проститься? С кем знаком?

Для одних был просто «злой собакой»,

Для других – запором и замком.

Вой всю ночь – тебе сегодня можно

Не жалеть на шее старых жил!

Так и не узнать, зачем ты столько прожил,

Так и не понять, что вообще ты жил…

Мой тихий город Лыть.

Над башней лёт стрижа.

Здесь я любимым быть

Себя не утруждал.

Здесь у любви печи

Нас смехом замело.

У мотылька свечи

Горит одно крыло.

Другое – воска плеть,

Я гну его и мну,

На нём не улететь

В другдружнюю страну,

На нём не переплыть

Остуженный ручей.

Мой тихий город Лыть,

Ты мой, а я – ничей.

И женщины ничьи

К тебе меня влекут.

Вин мутные ручьи

По скатерти текут.

Нетронутая снедь,