Этот век нам только снился. Стихи

Мальчишками мы спорили о счастье,

А нынче лишь о водке говорим.

Мальчишками вынашивали планы

Объездить неизвестные края,

А нынче в планах водочные ванны

На занятый у кореша трояк.

И дети наши – как побеги в поле,

Счастливой жизни юные гонцы,

Читать-писать пускай их учат в школе,

А водку пить их выучат отцы.

Нам не сгореть в огне вселенской страсти,

И ласкам жён у нас цена – пятак

Когда Земля расколется на части –

Мы из обломков выстроим кабак!

День был похож на гнилую сливу,

Я – на голодного червяка.

Мне так хотелось глоточек пива,

Ну, полглотка, – но наверняка!

Вот, льётся, льётся! Колбаски дымные!

Креветки – выцветший транспорант.

Любовь к бармену… почти взаимная.

Ура! Да здравствуют все! Виват!

И думал думою хулиганскою,

Что, как из ржавых болот река,

Жизнь начинается с рязанского

Занюханного кабака.

Недаром в ней всё так гнило, криво,

Так редко прямо, наверняка,

Что хочешь только глоточек пива

Ты, так похожий на червяка…

Не согреет закатный жар!

Разноцветья многоголосица –

Ночи пьяные сторожа –

Кистенями бьют в переносицу.

Кровью залитые листы

На тетрадях роз и шиповника,

Мне бы ночи раздвинуть кусты,

Чтоб узнать, кто у ней в любовниках.

Пой, кацап! Захлебнись рекой,

Глотку до смерти изнасиловав!

Не за рабство пей, за рабов его,

За Петров-Иванов-Василиев…

Опротивел ночной хоровод,

До рассвета хмельные чудачества.

Жизнь – пускай. Но последний год

Дайте мне переделать начисто!

Реже сны, бессонницы – тесней,

Глубже реки карандашных строчек,

Чтобы не скулилось по весне

На благоухающие ночи,

Чтоб похмельем не задеть в себе

Мальчика с весёлыми веснушками,

Чтоб безмыслья роковой набег

Дух не раскрошил пивными кружками…

Нет «Столичной» водки, нет «Московской»,

В Волге рыбы нет, в горах – снегов,

Даже на родной бугор в Петровском

Больше не пускаю никого.

Нет надежды больше на фортуну,

Легче бросить жить, чем бросить пить.

Я так крепко рос, а ветер дунул –

И давай по кабакам носить!

Жаль, что годы не напоишь водкой,

Чтоб они ползли, как пьяный в рай,

Чтобы путь, скользкий и короткий,

Дольше шёл до мрачного бугра…

В этикетки от вин,

Как в осенние листья, зароюсь,

Без меня на восток

Поезда продолжают свой бег,

Всё пропьём-продадим,

И штаны, и билеты на поезд,

И как фигов листок

Лишь гитару оставим себе.

Мы не верим в чины -

Верим в песню и друга,

На цветенье тостов

Я молюсь за столом,

Обопьюсь белены,

Отыграю похмельную фугу

И на сорок листов

Сочиню посвящений потом.

Сущность глуби любой

Вдохновеньем промерьте,

До конца пусть бежит

Огонёк роковым фитилём,

Будем верить в любовь

За минуту до смерти,

И в загробную жизнь

Сразу посте неё.

С невидимою ношей на плече,

Я на конечной редкого трамвая

Смакую грязь, неведомо зачем,

Неведомо кому добра желая.

Бездомная цыганка на меня

Смотрела пусто из-под пёстрой шали,

И голуби, житьё своё кляня,

Замёрзшую блевотину клевали.

Этот час для песен и стихов,

Этот день для гулкого запоя,

Этот грешник умер от грехов,

Так, как лето умерло от зноя.

Я его живого не любил,

Я чернил его и делал хуже,

Я, быть может, сам его убил,

Так, как зиму убивает стужа

Рассуждайте хоть тысячу дней

О предательском смраде землян –

Земля – не только то, что в ней,

Что на ней – это тоже Земля.

И когда в царство тихих теней

Отойду – не жалейте меня:

Земля – не только, что на ней,

То, что в ней – это тоже Земля.

Ползу, как Сизиф, на гору,

Заумностью напичкан,

А жизнь летит, как за город

Шальная электричка,

А жизнь бежит туннелями,

Кроссвордами «вечёрок»

И шепчет из постели мне:

«Зачем тебе на гору?»

Вот и кончилось белое месиво.

Через красный рассвета плёс

Солнце жёлтые руки свесило

До смолистых моих волос.

Я до боли глаза зажмурил:

В белых веках – опять зима.

Мне ругать её хватит дури.

Дури хватит. Хватило б ума!..

Под вечер – шумные пирушки

В моё убожище спешат.

А утром – смятые подушки,

А утром – смятая душа,

Растаянье хмельного бога,

Раскаянье, стучанье в грудь…

А вечер – бденье у порога:

Ну что ж нейдут? Хоть кто-нибудь!..

ДЕДИНОВСКИЕ ЦЕРКВИ

Век не впрок. Судьба не в милость.

Путь давным-давно не прям.

Как душа изголосилась

По дединовским церквям!

Там, где божьи внуки ищут

Золотые купола,

Только окский ветер свищет,

Только черти место рыщут

Под недобрые дела.

На распутье – «рай» и «ад»

Не разберёшь, кто виноват,

А раз нет тех, кто виноват –

Ну, значит, мы.

Ведь приползёт какой слепой

Взглянуть на мир с их высоты –

А у дединовских церквей глаза пусты…

И вздохнёт, опившись брагой,

Некрещёный старикан:

«Эти церкви строят на год,

А ломают на века!..»

У земли на теле раны

Не рубцуются уже:

Души выгнали из храмов,

Душу вынули из храмов –

Храмы рухнули в душе.

Отыщи, попробуй, друг,

На сто приокских сёл вокруг

Такой предел, где слово Божие у дел…

Ведь прилетит какой святой

Поговорить издалека –

А у дединовских церквей нет языка…

ВЫСОЦКИЙ

Не придёт сюда сама

Тьма,

Хоть до косточек раздень

День,

Даже если тишина

Сна –

Я рукою по струне

Звень!

Я на краешке беды

Был,