Этот Вильям!

— Я дал опрометчивое обещание, — продолжил мистер Джероу, — и непременно сдержу его, если это в пределах человеческих возможностей. Вильям, чего тебе больше всего хочется?

Вильям в упор посмотрел на отца.

— Я хочу лук со стрелой, которые заперты в этом шкафу, — твердо сказал он.

Мистер Джероу с мольбой посмотрел на мистера Брауна:

— Не подведите меня, я возмещу нанесенный ущерб.

Мистер Браун медленно вытянул связку ключей из кармана.

— Значит, опять наша жизнь под угрозой, — вздохнул он.

После чая Вильям отправился гулять. Заходящее солнце окрасило небо в золотистые тона. Все вокруг было подернуто легкой дымкой. На разные голоса пели птицы. Цвели кустарниковые изгороди. И посреди всего этого шел Вильям, немного важничая, держа в одной руке лук, в другой — стрелы. А за ним бежал Джамбл, веселый, озорной и преданный дворняга. Вильям был горд и счастлив.

* * *

В тот год на выставке в Академии эта картина привлекала особенное внимание: в сарае на перевернутом ящике сидит мальчик, локти на коленях, ладонями подпер подбородок; он пристально смотрит вниз на дворнягу, веснушчатое лицо серьезно и кажется отрешенным; он во власти, как это бывает в юные годы, неотступной мечты. Пес смотрит на него снизу вверх, весь — нетерпение, любовь и преданность. Картина называлась «Дружба».

Миссис Браун посетила выставку и видела картину. Она сказала, что большого сходства с Вильямом не заметила и хотелось бы, чтобы мальчик выглядел немного опрятнее.

«Надежда»

— Вильям! Опять ты играл в эту ужасную игру! — в голосе миссис Браун слышались нотки отчаяния.

И хотя одежда Вильяма была в пыли, галстучек съехал набок, лицо чумазое, коленки ободраны, взгляд его, однако, выразил справедливое негодование.

— А вот и нет! Ты сказала, и я слушаюсь. Ты сказала, чтобы я не играл в укротителей львов, и я не играю с тех пор, как ты сказала. И не буду играть, даже если меня станут упрашивать. Раз ты сказала, чтобы я не играл в укротителей львов, я…

Миссис Браун прервала его.

— Ну, а во что же ты играл? — спросила она устало.

— Я играл в укротителей тигров, — сказал Вильям. — Это совсем другая игра. В «укротителях львов» половина львы, половина укротители, и укротители хотят укротить львов, а львы не хотят укрощаться. Это «укротители львов». Вот и все, очень просто.

— А что ты делаешь в «укротителях тигров»? — недоверчиво спросила миссис Браун.

— Ну…

Вильям задумался.

— Ну, — повторил он не очень уверенно, — в «укротителях тигров» половина тигры, — понимаешь? — а другая половина…

— Это точно такая же игра, Вильям, — прервала его миссис Браун.

— Как же ты можешь называть ее такой же, — заупрямился Вильям. — Разве можно называть льва тигром? Это совсем другое животное. И в зоопарке они совсем в разных клетках. «Укротители тигров» не может быть такой же, как «укротители львов».

— Ну ладно, — твердо сказала миссис Браун. — Больше никогда не играй в укротителей тигров. А теперь пойди и умойся.

Справедливое негодование Вильяма возросло.

— Умыться? — переспросил он, словно не веря ушам своим. — Умыться? Да я умываюсь два раза в день. Я умываюсь утром, когда встаю, и я умываюсь перед обедом. Как ты мне велела.

— Хорошо, пойди и посмотри на себя в зеркало.

Вильям подошел к зеркалу и с интересом рассмотрел свое отражение. Затем он легонько провел ладонями по грязным щекам, пригладил волосы и вернул на место галстучек. Проделав это, он с надеждой посмотрел на мать.

— Этого недостаточно, — сказала она. — Ты должен умыться, причесать волосы, и лучше смени костюмчик… и чулки. Всё в пыли!

Вильям медленно повернулся и пошел из комнаты.

— Не могу представить, — с горечью говорил он на ходу, — что в других домах так же часто умываются и причесываются, как в этом. Им можно только позавидовать.

Минут десять спустя миссис Браун услышала, как он спускается по лестнице.

— Вильям! — позвала она.

Он вошел. Мальчик преобразился. Лицо умытое, волосы причесаны, одежда свежая. Но выражение справедливого негодования не исчезло.

— Так-то лучше, — одобрительно сказала миссис Браун. — Теперь, Вильям, посиди здесь до чая. Осталось всего несколько минут, и не стоит тебе выходить. Только опять перепачкаешься. Посиди немного.

Вильям обвел взглядом гостиную с видом человека, выведенного из терпения.

— Здесь?

— Да, дорогой, только до чая.

— Что мне тут делать? Тут совсем нечего делать. Не могу же я сидеть и ничего не делать.

— Почитай книгу. У нас столько книг, которые ты не читал, и я уверена, некоторые тебе понравятся. Почитай, например, Скотта, — закончила она не очень уверенно.

С видом страдальца Вильям пересек комнату, взял книжку и сел в гордом уединении, держа книгу вверх ногами.

Таким его и застала миссис де Виэ Картер, о приходе которой ми нугу спустя доложила горничная.