Ева

Мне казалось, что я становлюсь другой, но в действительности я просто становилась собой, сбрасывая как шелуху, детство. Столько всего уже произошло и столько ещё должно было произойти: каждый день имел значение, каждое слово накладывало отпечаток. Оглядываясь назад, я остро вижу, что именно тогда сплелась моя судьба на долгий-долгий отрезок пути, до следующего крутого поворота через десять лет.

***

– Ронни сломала ногу!

Я влетела к Голду запыхавшись, взбудораженная новостью.

Хозяин не удивился.

– Поздно ночью ей не спалось, она полезла протирать бутылки над баром и неудачно упала, повредив шейку бедра. Её экстренно прооперировали, и сейчас она в палате интенсивной терапии.

– Вы знаете уже? – я даже застонала от разочарования. – Но как? Вы почти не выходите из своей лавки!

– Новости сами приходят ко мне, и ты бы давно это поняла, если бы была хоть наполовину увлечена учёбой, как своим футболистом.

– Бейсболистом, – машинально поправила я Голда.

– Папа говорит, она должна будет лежать очень долго, несколько месяцев, а то и полгода.

– Да, – кивнул Голд. – Джек прав. Такие травмы не проходят бесследно даже в молодости, а Ронни уже не девочка.

– Но как же бар? Неужели теперь придётся его закрыть? Как думаете, что будет?

– У Ронни есть сын, и это его забота – Голд ответил мне почти теми же словами, что и папа утром и так же резко сменил тему.

– А теперь скажи мне, что ты посоветуешь Крошке Биллу, который взял у банка заём, чтобы выкупить лодку, но в последний шторм получил такие повреждения корпуса, что не может покрыть текущий ремонт…

Несколько дней спустя я была одна (Голду позвонили, и он отправился куда-то по своим секретным делам), как внезапно услышала рёв двигателя – по нашей главной улице неслась какая-то машина. Я бросила все дела и кинулась к окну, чтобы посмотреть на отчаянного, рискнувшего превысить скорость в городе, где шерифом был Джек Райан.

Машины не было, но был мотоцикл. Промчавшись мимо нашего магазина, он с визгом затормозил через пару зданий, у бара напротив. Невысокий стройный парень легко спрыгнул на землю, снял шлем и сунул его под мышку – и от неожиданности я ахнула: он был рыжим, рыжим как пламя, длинные волосы заплетены в сложную косу. Он подошёл к двери и достал ключ из кармана кожаных штанов. Прежде чем войти внутрь, он вдруг обернулся и посмотрел прямо в ту сторону, откуда я пялилась на него. Покраснев от стыда, я быстро метнулась прочь от окна, не в силах отделаться от ощущения, что в ушах звучит неслышный смех.

***

Когда через несколько дней я зашла навестить Ронни в больнице, странный парень тоже был там. Я смущённо кивнула ему: привет – и неловко подошла к Ронни.

– Здравствуй, Ева. – приветливо улыбнулась Ронни. – Принесла пирожков и горшочек масла больной бабушке? -Она шутила, но лицо у неё было бледное, а глаза запали. Нога её удерживалась на весу с помощью конструкции устрашающего вида.

– Как ты?

– Хреново, как видишь. – она поморщилась – чёрт, я всё время забываю, что ты ещё маленькая и мне не стоит при тебе браниться. Врач говорит, лежать мне теперь все девять месяцев, а то и год.

– Что? Ронни, ты не шутишь?

– Хотела бы я. Но перелом шейки бедра не шуточка. Уилсон говорит, что мне повезло, что вообще встану. Зато сын мой здесь. Стоило, наверное, сломать себе ногу, чтобы он наконец-то приехал к матери. Лукас, ты помнишь Еву? Дочку Элены и Джека?

Мы всмотрелись друг в друга. Конечно, мы знакомы, мы росли в одном городе, наши мамы дружат. Лукас был уже взрослый, лет 25, мысленно подсчитала я, симпатичный парень с нахальным лицом. Сегодня его огненные волосы были забраны в хвост. Но я помнила его совсем смутно – неудивительно, в детстве разница в девять лет прокладывает между людьми про́пасть.

– Ты оставался присматривать за мной по пятницам. Родители уходили в бар, а ты был за няньку.

Он прищурился, а потом широко ухмыльнулся:

– Маленькая кудрявая девочка всё время с книжкой, точно! Ты ещё рассказывала мне всякие истории, про Одиссея, Тора, Аида.

Я смутилась. Лет в десять я переживала страсть к мифам и легендам и могла до бесконечности пересказывать их всем, кто хоть на секунду останавливался рядом.

– А ты выросла. -Он оглядел меня одобрительным взглядом и хмыкнул. -Но любовь к литературе, я так понимаю, не растеряла.

Он явно намекал, что видел, как я подсматривала за ним из окна. Я решила не развивать эту тему и снова повернулась к Ронни.

– А что будет с баром? Неужели ты закроешь его? Ронни, пожалуйста, скажи, что нет!

Ронни и Лукас переглянулись.

– На самом деле Лукас останется на то время, что я недееспособна. Он и будет заправлять в баре.

Я с интересом посмотрела на него:

– Вот как? Тебе не надо работать?

– Я уволился.

– Ты, наверное, расстроен.

Он пожал плечами.

– Ну, это всего лишь работа. Через год я просто найду себе новую.

Ронни поморщилась, ей явно был неприятен этот разговор, и она перевела его на другое:

– Меня выпишут в четверг. И в пятницу я жду всех в баре, чтобы отметить, чёрт побери, приезд моего единственного сына!

Глава 11. Треугольники