Ева

Не помню, на какой день в комнату вошла мама. У нее на лице читалось, что она беспокоиться и хочет поговорить со мной по душам и от одной только мысли, что сейчас придётся врать, меня перекосило. Я любила свою маму, но объяснить ей, что меня томит…нет, увольте.

Элена удивила меня. Не говоря ни слова, она легла рядом на кровать и забрала у меня левый наушник. Я придвинулась поближе и так мы и лежали, разделяя на двоих мой депрессивный плей-лист:

The Cranberries – Zombie

Alice in chains – Nutshell

Bon Jovi – Crossroads

Madonna – Bedtimes

Jimmy Page & Robert Plant – No Quarter

Nirvana – Where did you sleep last night

Только когда музыка перестала и стала слышна тишина, я поняла, что прошло уже очень-очень много времени, как мы не двигаемся и выключила плеер. Я почти ждала, что Элена что-нибудь скажет, но она лежала с закрытыми глазами и хранила молчание. И поэтому я смогла заговорить:

– Я раньше думала, что хуже, когда тебя бросают. Но сейчас нет. Мама, ведь я не люблю его, почему же так больно, мама?

Элена негромко, нараспев проговорила:

– Всегда легче, когда решение принимают за тебя. Тебе остается просто смириться и пережить. Но самому сделать выбор…Я когда-нибудь рассказывала, что когда я влюбилась в Джека, я все еще была замужем?

– Нет, никогда. Нет! Ты изменяла своему бывшему мужу с папой?

– На самом деле на тот момент мы с Кенхиро почти семь месяцев не виделись, но да, правды это не отменяет – изменяла. Сначала это была просто страсть, мимолетный пожар, и я говорила себе, что он скоро погаснет. Спустя три месяца я убеждала себя, что со дня на день порву с Джеком, надо просто выбрать удачное время. А когда еще через полгода Кенхиро вдруг постучал в мою дверь, я поняла, что все так же люблю его, но мысли мои принадлежат другому. «Я никогда не открывал себя с этой стороны. Жизнь принадлежит нам, и каждый живёт её по-своему»30

– А все остальное неважно.31

– Да. Все остальное неважно.

Для меня много значил ее рассказ. Скрытная Элена никогда ничего не рассказывала о своем прошлом, и я собирала его по крупицам: случайно оброненная фраза, непонятные переглядывания родителей, странный намек. Узнавать, что когда-то мама испытывала схожие чувства и переживания, было тревожно и в то же время успокаивающе: я не одна, меня понимают. Тем более история вырисовывалась гораздо более волнующая и интересная, чем моя: я и с Нилом не испытывала страсти, и с Лукасом у нас ничего пока не было, да и непонятно еще, к чему все приведет. Но мне стало легче.

– Ты бросила его тогда ради папы? – я спросила ради проформы, ничуть не сомневаясь в ответе, и поэтому не сразу поняла, что она ответила не так:

– Нет. Я осталась с ним.

– Но. Но… Но как… Ты же… – от потрясения я стала заикаться.

– А это уже другая история. И поверь, мне не хочется ее рассказывать. – Элена поднялась и поцеловала меня в лоб.

– Мама! Ты не можешь так уйти! Расскажи мне!

– В другой раз, Ева. Может быть. Я пока не готова.

И она вышла из комнаты.

Я снова легла и попыталась переварить новую информацию. Представлять, что твоя мама когда-то была предметом таких страстей… Не в первый раз при мысли о ней и папе мне вспомнились Фрэн и Ник. Интересно, каково это – жить так страстно, яростно, на разрыв аорты? Собственные проблемы вдруг показались мне неизмеримо скучными и мелкими.

Я положила руку на грудь и нащупала медальон Локи. Я носила его не снимая, но никогда не думала о нем – словно он прирос к моей коже и стал частью меня. Я вытянула его из-под майки и стала с любопытством его рассматривать: позолоченный круглый кулон, внутри две изящные девушки, сидящие спинами друг к другу. Близнецы. Как я. Какое-то неясное воспоминание мелькнуло в моей памяти яркой кометой и пропало, прежде чем я успела схватить его за мерцающий хвост.

Глава 20. Откровение

31 декабря – скучнейший день в году, если ты только что рассталась с парнем. Братья приехали и уехали, на три дня внеся веселый хаос в наши жизни, а потом снова исчезнув, оставив после себя радость встречи и тихую печаль расставания.

Отпраздновав Рождество в тихом семейном кругу, на Новый год все стремились собраться в шумной компании и оторваться по полной.

Куда бы я ни пошла с друзьями, я рисковала нарваться на любопытствующих и жаждущих подробностей нашего с Нилом разрыва, и поэтому осталась дома, рассчитывая на тихий уютный вечер. Но и тут меня ждал облом. Родители, нимало не заботясь о том, что бедный несчастный ребенок будет скучать, собрались к Ронни, и когда я отказалась пойти с ними, пожали плечами и предложили мне, цитирую: «что-нибудь почитать». В порыве отчаяния я предложила Голду поработать, на что он выразительно поднял брови и без слов указал мне на дверь. Так и оказалось, что в канун 1995 я лежала унылая и разобиженная перед телевизором и в тысячный раз смотрела допотопную «Эту прекрасную жизнь».