Ева и ее мужчины

— Нет, — сдерживая слезы, ответила Ева и, попрощавшись, повесила трубку.

И все же ей стало намного легче.

Главное, она уже никого не подозревала, даже Сару. Но почему же тогда пленка с изображением ее картин оказалась в комнате Бернара?

У нее не было сил встречаться с ним, чтобы обо всем расспросить. Казалось бы, виноват Роберте. Но вдруг он действовал, заодно с Бернаром? Ведь ей же не приснилось, что в его комнате, в книге, лежала пленка? Кстати, где она?

Она достала из ящика стола книгу, раскрыла ее и, взяв в руки выпавшую пленку с несколькими кадрами, посмотрела на свет. Вот они, ее работы… Стоп! Но откуда здесь «Желтые цветы»? А «Винные ягоды»?! Их в доме Натали не было. Неужели это старая Гришина пленка? Ну конечно, таким образом он знакомил Натали с ее работами, которыми она и заинтересовалась, оказавшись в Москве! Она случайно оказалась на столе… Бедный Бернар, теперь он никогда не простит ее.

* * *

Она больше не могла оставаться дома одна.

Ей необходимо было с кем-то поговорить. И самый лучший человек для этого — Натали.

В полночь она надела плащ, взяла зонт — в Париже уже целую неделю шли дожди — и открыла дверь. Небольшой сад встретил ее влажной прохладой, моросил дождик, пахло землей и горьковато-пряным ароматом хризантем, высаженных в круглых чашах возле крыльца. Ева заперла за собой двери и собиралась было уже спуститься в гараж, как внимание ее привлек темный комочек, издающий странные урчащие звуки. От страха она замерла, затем быстро включила фонарь, тут же вспыхнувший ярким желтым светом, и увидела на светло-серых каменных ступенях крохотного мокрого щенка.

Ева присела рядом с ним и чуть коснулась его смешной мордочки с подрагивающим, похожим на черносливину, носом. Она взяла щенка на руки, отперла дверь и внесла его в дом.

Почувствовав рядом с собой живое существо, она тут же расхотела куда-либо ехать. Она внесла свою находку на кухню, положила щенка на сложенный плед и прикрыла сверху теплым шарфом. Щенку было от силы недели две. Толстенький, жуково-черный, с густой шерстью и молочно-черными глазами, он был таким милым и беззащитным, что Ева решила оставить его себе. «Как тебя назвать, малыш?» Она достала молока, подогрела его и, налив в блюдце, попыталась накормить щенка, но он, опустив в молоко всю мордочку, залез в блюдце передними лапами, а потом и вовсе растянулся в нем, плюхнувшись в молоко розоватым нежным брюшком. «Да ты, оказывается, даже есть не умеешь самостоятельно!» Взяв его на руки, Ева поила его из ложки, в душе посмеиваясь над просыпающимся в ней материнским инстинктом. Через несколько минут щенок уже спал, доверившись ее теплым рукам.

«Я бы назвала тебя Обломовым». Она принесла его в спальню и уложила рядом с собой. «Видишь, Обломов, я не могу спать одна. Но это не потому, что я такая слабая, нет. Просто ты теплый, живой, и с тобой не страшно». Она разделась, поцеловала его в нос и легла. «Завтра я куплю тебе мяса и буду учить есть из миски», — бормотала она сквозь сон и совсем было уже уснула, как звонок у двери мгновенно разбудил ее. Это не мог быть Франсуа, обычно он предупреждал о своем приходе по телефону. Бернар?

Накинув халат, она побежала к двери. Включила на крыльце свет и сквозь прозрачное толстое узорчатое стекло двери увидела стоящего под дождем мужчину. Руки ее дрожали, она никак не могла справиться с замком. И вдруг вспомнила, что ворота заперты, калитка тоже.

Как же мог этот человек пробраться к дому?

— Кто там? — спросила она, дрожа от страха.

— Это я, ночной кошмар! — мрачно отозвались за дверью, и Ева услышала знакомые интонации. Она распахнула дверь. На пороге стоял Лева. В светлой шляпе и плаще, с чемоданом в руках он не был похож на самого себя. Когда же он снял шляпу и Ева обнаружила вместо длинных волос аккуратную стильную стрижку, то удивилась еще больше.

— Я прямо из аэропорта, как ты понимаешь. — Он не мог скрыть улыбки, все стоял и смотрел на Еву. — На такси, вот, приехал, сказал адрес, и меня мигом сюда привезли. Слушай, — он все-таки сообразил закрыть за собой дверь, — все улицы освещены, дождь.., это так красиво… Как я тебе завидую!

Ева, радуясь Леве и тому, что она наконец-то сможет показать кому-то из «своих» дом, включила везде свет и теперь водила гостя за руку, показывая комнаты, зимний сад, мастерскую.

— Я рад за тебя, Евочка… — Он притянул ее к себе и поцеловал. — Ну вот, теперь я действительно чувствую, что это ты.

Только тогда Ева вспомнила, что она в халате, и бросилась в спальню, чтобы надеть что-нибудь поприличнее. Она вышла к Леве через минуту в домашних брюках и тонком свитере.

— Знаешь, а ты немного изменилась. Но все такая же красивая… Слушай, давай выпьем. — Он достал из чемодана бутылку коньяку, Ева принесла поднос с бокалами и фруктами.

— Ущипни меня, — попросила она, сделав несколько глотков жгучего напитка. — Какими судьбами?

— Фантастическими. Но об этом потом. Знаешь, мне бы погреться в горячей ванне и привести себя в божеский вид. Ева, мне до сих пор не верится, что я у тебя. И где?

В Париже!

Она проводила его в ванную.