Ева. Крепость

– Нет, я рожала трижды. В семнадцать, двадцать один и двадцать четыре года. Три ребенка – три парня.

– То есть Яков… – Андрей был поражен не меньше моего.

– Они каждый раз создают новую пару, чтобы дети были не похожи друг на друга, чтобы пары не вспомнили друг друга, ведь если была настоящая любовь никакие препараты не способны ее полностью убить, лишь скрыть, спрятать в глубинах подсознания.

– Но ведь вы все помнили, все понимали и все равно принимали у себя других мужчин?

– Мне приходилось, я не могла отказаться, иначе наша с Яковом тайна могла открыться и мы оба пострадали бы. Мои партнеры были хорошими мужчинами, мне повезло. Они не претендовали на особо нежные чувства, мы были друзьями, которым приходилось делить постель.

– Нет, это выше моего понимания. Яков, неужели вы нормально к этому относились? Ваша любимая была с другими, рожала от них детей, а вы спокойно смотрели на это? – в возбуждении спросил Андрей.

– Спокойно? Нет, – во мне тоже бурлила ревность и ненависть, но рядом со мной был Владимир, мой наставник. Он поддерживал меня, не давал сойти с ума и разрушить все, что есть. К тому же у меня тоже были другие женщины, которые также рожали от меня, поэтому переживания и ревность были у нас с Лилей обоюдные.

– Какой ужас! – только и смогла произнести я. – Вы встречались с другими партнерами, занимались с ними сексом, рожали детей и при этом продолжали тайно встречаться?

– К сожалению, нам приходилось по несколько месяцев не видеть друг друга, но мы знали ради чего все это.

– И ради чего же? Скажите, ведь я пока не понимаю, – мои нервы были на пределе.

– Ради любви, – ответила Лиля и, подойдя к Якову, нежно обняла его за шею.

– Мило, конечно, но, а как же ваши дети? Неужели так просто отдали и забыли? – спросила я.

– Отдали, но не забыли. Поверь, Ева, отдать ребенка – это самое тяжелое. Я крайне мало сплю, потому что во снах вижу своих детей. За полвека я выплакала в подушку целую реку слез, но боль так и не ушла. Но не отдать их было нельзя.

– Почему? Почему вы не боролись?

– Бороться? Как? Мы обманули систему, нарушили закон. Как только бы узнали, что мы все помним, неминуемо последовало наказание, а ребенка все равно забрали.

– Ну, а потом вы не пытались найти хотя бы вашего общего малыша?

– Я – нет, – сказала Лиля, – и запретила Якову что-либо предпринимать. Даже если бы нам удалось узнать, кто он и как живет. Что бы это изменило? Сказать ему и возможно испортить ребенку жизнь или следить издалека за ним? Ева, у тебя осталось очень мало времени для принятия того, что ты никогда не будешь знать своего ребенка. Тебе надо смириться с этим и если ты поймешь, что не сможешь, лучше дай им сделать укол сыворотки, – я видела, что Лиля искренне старается помочь, объяснить, но ее слова слишком жестоки.

– Я хочу домой, – сказала я, повернувшись к Андрею. Но он не слышал меня. Наверное также «переваривает» сказанное Лилей и Яковом. – Андрей! Мы уходим!

– Что? Так рано? Мы только пришли, ты еще не с кем не познакомилась.

– А зачем мне это? Через месяц я их и не вспомню, – резкие слова гримасой боли отразились на лице Андрея.

– Не говори так, ведь мы еще ничего не решили.

– Разве? Лилия только что решила все за нас. Она сказала, что я должна либо принять разлуку с ребенком, либо выпить сыворотку. А мы ведь оба знаем, что смирение – это не ко мне.

– Ева, не руби с плеча, – произнес Яков. – Согласен, то, что сейчас тебя ждет – это тяжело, никто не спорит, но разве ты не любишь Андрея, неужели ты сможешь отвернуться от него?

– Любовь? Да, люблю. И поэтому не смогу подпустить к себе другого, притворяться, родить еще ребенка. Я себя знаю, это сломает меня.

– Но… – Андрей пытался еще что-то сказать, но я не дала.

– Давай поговорим дома, все-таки не обязательно, чтобы знали все.

– Знали что? Что ты оставишь меня? Пусть знают, какая ты эгоистка. А Герка? Мы же только ради тебя! – нервы Андрея не выдержали, и он сорвался. Его голос все больше переходил на крик. Похоже, пока мы никуда не пойдем.

– Андрей, тише, – сказал Яков. – Давай отойдем. – Старик увел Андрея в сторону, а я огляделась по сторонам.

Мы и до этого одним своим появлением привлекли внимание некоторых людей, но после вспышки Андрея – только ленивые бы не обратили на нас свой взор. Неужели он не мог вспылить дома и желательно у себя.

– Ева, девочка, ты сейчас не права. Как ты сейчас не права, – прошептала мне Лиля.

– Вам ли об этом говорить? Вы пять минут назад признались, что всю жизнь несчастны. Так почему же я должна повторять Вашу ошибку?

– А Андрей? Разве он не имеет права голоса?

– Да и мы его сейчас услышали. Только я ни о чем его не просила и ничего не обещала. И Герку не просила. Это было их решение, я отговаривала, но они не послушали.

– Потому что он любит тебя, сильно любит. Это же видно.

– А что я получила от этой любви? Тайные встречи по ночам, потеря подруги, лживые надежды и мечты, которым никогда не суждено исполнится? Я устала. Надоело! Хочу, чтобы все скорее закончилось.

С этими словами я встала и направилась обратно домой. Я и сама найду дорогу.