Ева Луна

Человек с Гарденией отправился на личном самолете в Европу — в почетную и роскошную ссылку; там он и живет по сей день — пишет воспоминания, причесывая на свой манер прошлое. В тот же день из страны сбежал и министр с плюшевым креслом и ночным горшком. Он увез с собой также немалое количество материальных ценностей, в основном в виде золотых слитков. Чемодан, набитый золотом, забытый или брошенный в спешке, был лишь малой частью того, что министру удалось прихватить. Буквально в течение нескольких часов из страны, как тараканы, разбежались те, чья совесть была нечиста; они удирали по воздуху, морем и через сухопутные границы. Всеобщая забастовка не продолжилась и трех дней. Четыре армейских капитана вступили в переговоры с оппозиционными партиями и, заключив с ними соглашение, объявили свои подразделения перешедшими на сторону восставшего народа; очень быстро к ним примкнули и остальные полки и гарнизоны. Правительство пало, и Генерал, не позаботившийся обеспечить отступление, вылетел из страны с семьей и ближайшими соратниками на военном самолете, предоставленном ему посольством Соединенных Штатов. Торжествующая толпа, в которой было немало женщин и детей, желая смыть с себя пыль и грязь, прилипшие к ним на пути к победе, ворвалась в резиденцию диктатора, где состоялось массовое омовение восставших в его личном бассейне. В воду набилось столько народу, что она стала похожа на густой суп. Все это происходило под звуки джаза, который исполнял какой-то чернокожий музыкант, подсевший к белоснежному роялю, украшавшему террасу виллы. В тот же день народ взял штурмом казармы Службы безопасности. Жандармы отстреливались из пулеметов, но толпе удалось взломать двери и ворваться в здание. Здесь уже никто с пленными не церемонился. Пойманных офицеров и гражданских сотрудников Службы безопасности убивали на месте — без суда и следствия. Пыточных дел мастерам, которым удалось выжить, потому что их в тот день не оказалось на службе, еще много месяцев пришлось прятаться по темным углам; тех же, кому это не удалось, линчевали прямо на улице. He обошлось в те дни и без нападений на магазины и дома тех иностранцев, которых обвиняли в разграблении страны и необоснованном обогащении из-за преступной иммиграционной политики Генерала. Разумеется, были разбиты витрины магазинов, торгующих спиртным, и бутылки разошлись по рукам; сделав пару глотков, люди передавали их друг другу, чтобы отпраздновать долгожданное падение диктатуры.

Рольф Карле за те три дня ни разу не сомкнул глаз: он снимал все происходящее, находясь в самой гуще событий; его окружали возбужденные борьбой победители, он выходил на запруженные танцующими и веселящимися людьми улицы, по которым с трудом пробирались автомобили, сигналя во всю мочь. Именно его камера зафиксировала, как раздается вынесенное из магазинов вино и как люди, объединенные общим делом, по-братски, независимо от уровня достатка и социального статуса, его распивают. Он работал как заведенный и в профессиональном азарте совершенно забывал позаботиться о собственной безопасности: главным для него было дело. Он единственный из операторов осмелился ворваться вместе с восставшими в здание Службы безопасности, он снимал груды тел, стонущих в коридорах и кабинетах раненых, растерзанных толпой жандармов и тайных агентов и освобожденных узников, поднимающихся из пыточных подвалов Человека с Гарденией. Побывал он со своей камерой и в главной столичной резиденции Генерала; он не только сам видел, но и сумел заснять на пленку, как толпа крушит мебель, кромсает ножами прекрасные картины, составлявшие гордость коллекции, и топчет ногами шиншилловые шубы и расшитые драгоценными камнями платья первой леди. Побывал он и во дворце правительства — как раз в тот самый момент, когда там была провозглашена взявшая на себя всю полноту власти хунта, в состав которой вошли восставшие офицеры и выдающиеся деятели оппозиции. Сам Аравена поздравил молодого человека с первыми настоящими профессиональными успехами и дал ему подлинную путевку в жизнь, порекомендовав своим коллегам на телевидении проявить внимание к талантливому начинающему журналисту; увидев отснятые репортажи, телевизионщики тут же пустили их в эфир, и они стали гвоздем выпусков новостей, сделав Рольфа звездой.