Ева Луна

Это безответственное и непродуманное заявление супруги привело немолодую пару к страшной ссоре, одной из самых серьезных за все время их семейной жизни. Проругались они целый день — это была пятница, — осыпая друг друга проклятиями и высказывая упреки, накопившиеся за тридцать лет совместного существования. Так, например, помимо прочих неприятных и неожиданных слов, дядя Руперт услышал, что, оказывается, его жена терпеть не может собак и испытывает стойкое отвращение к тому, что она сама и вся ее семья занимаются разведением, выращиванием и продажей этих тварей. Оказалось, что она спит и видит, как чертовы полицейские овчарки, все как одна, подхватывают чумку и стройными шеренгами отправляются к чертям собачьим. После этого Бургель не без удивления узнала, что ее муж был в курсе насчет одного неприглядного и аморального поступка, совершенного ею в молодости, а молчал об этом лишь потому, что хотел сохранить мир в семье. В общем, наговорили они друг другу много такого, о чем лучше было бы каждому не знать, и в конце концов выдохлись. На следующий день, в субботу, Рольф, как обычно, приехал в колонию и обнаружил, что дом заперт; первым делом он подумал, что вся семья подхватила азиатский грипп, который свирепствовал в стране как раз в те годы и унес множество жизней. Он, когда обнаружил тетю Бургель живой, хотя и не совсем здоровой, вздохнул с облегчением. Она лежала в спальне на кровати с компрессом из базилика; дядя Руперт, как выяснилось, сжигаемый обидой и злостью на супругу, заперся в мастерской — естественно, вместе со своими псами-производителями и четырнадцатью недавно родившимися племенными щенками — и стал методично разбивать молотком все собранные и приготовленные для продажи часы с кукушкой. Глаза у обеих кузин были красные и воспаленные от выплаканных накануне слез. К тому времени обе девушки успели выйти замуж за тех самых хозяев свечной фабрики, и теперь к их привычному запаху гвоздики, корицы, ванили и лимона примешивался тонкий аромат пчелиного воска. Жили они на той же улице, буквально напротив родительского дома, и успевали не только вести свое новое домашнее хозяйство, но и по-прежнему помогали родителям работать на псарне, в курятнике и обслуживать туристов в гостинице. В те выходные некому было разделить с Рольфом Карле радость по поводу приобретения новой кинокамеры и, более того, никто даже не удосужился выслушать, как это было прежде заведено, подробный рассказ о том, что происходит в его жизни, в жизни города, или, например, о политических волнениях и выступлениях студентов в университете. Ссора между родителями настолько выбила из колеи всех членов семьи, включая и младшее поколение, что Рольфу Карле за все выходные не удалось даже хорошенько ущипнуть своих кузин за мягкие места, не говоря уже о том, чтобы развлечься с ними более основательно. Обе девушки ходили по дому мрачные, с лицами, искаженными гримасой страдания, и не выказывали ни малейшего желания прибраться в пустых гостевых комнатах или хорошенько взбить там перины. В общем, в воскресенье вечером Рольф вернулся в столицу с горящими трубами, без смены чистой одежды на неделю вперед и без солидного сухого пайка из домашних галет и ветчины, которым тетя с дядей обычно снабжали его. Кроме того, его преследовало неприятное чувство уязвленности тем фактом, что какая-то беспородная московская дворняжка оказалась для родственников важнее, чем его появление в их деревне. В понедельник утром вместе с сеньором Аравеной они зашли позавтракать в кафе на ближайшем к редакции углу.

— Брось, старик, о чем ты вообще думаешь, забудь ты и об этом животном, и о проблемах с родственниками. Поверь мне, мальчик, грядут важные события, которые могут обернуться для страны большими переменами, — сообщил Рольфу его покровитель, склонившись над аппетитно выглядевшей тарелкой; обычно он начинал день с весьма плотного завтрака.

— А что такое?

— Через пару месяцев будет проведен референдум. Сам понимаешь, все вроде бы уже известно заранее, и наш Генерал уверен, что останется у власти еще на пять лет.

— Ну вот, тоже мне новость.

— Новость, Рольф, состоит в том, что этот плебисцит может выйти ему боком.