Ева Луна. Истории Евы Луны

Свадьбу Зулемы и Риада Халаби сыграли с соблюдением всех обрядов и ритуалов; к счастью, у жениха хватило денег оплатить все эти развлечения, в которых принимали участие не только родственники, но и друзья обеих семей. В деревне надолго запомнили этот праздник, потому что из-за нищеты, в которой погрязло большинство ее обитателей, подобные события стали здесь большой редкостью. Праздник удался на славу. Пожалуй, единственным дурным предзнаменованием стало то, что в первый день торжеств задул пустынный ветер хамсин; его порывы несли с собой тучи песка, который проникал в дома, застревал в одежде, царапал кожу, и в день самой свадьбы на ресницах молодых можно было видеть застрявшие песчинки. Однако эта неприятность не могла ни отложить, ни тем более отменить праздник. В первый день свадебного ритуала в одном доме встретились подруги невесты и женщины, представляющие обе семьи новобрачных. Они внимательно осмотрели приданое невесты, осыпали ее лепестками цветов апельсинового дерева, набросали ей на плечи розовые ленты и в свое удовольствие поели лукума, так называемых рогов газели, миндаля и фисташек; все это сопровождалось аккомпанементом пронзительных звуков йюйю, слышных по всей улице и в кафе, где обсуждали предстоящую свадьбу мужчины. На следующий день женщины повели Зулему в общественную баню; процессию возглавлял старик с барабаном, удары в который должны были предупреждать встречных мужчин, чтобы те опускали глаза и не смотрели, как в окружении подруг и родственниц шествует невеста, одетая в семь легких, почти невесомых платьев. В бане с нее сняли всю одежду, и родственницы Риада Халаби внимательно осмотрели новобрачную: они должны были убедиться, что ее хорошо кормили и что на ее теле нет никаких подозрительных или позорных отметин; при этом мать невесты, как полагалось по традиции, разрыдалась во весь голос. Невесте омыли руки отваром хны, воском и серой свели с ее тела волоски, сделали массаж со сливками и заново заплели волосы, украсив их пластмассовыми жемчужинами; в это время подруги девушки пели, танцевали и отдавали должное сластям, которые запивали чаем с мятой. Не забыт был и обычай, согласно которому невеста дарила каждой из незамужних подруг по золотой монете. На третий день настал черед церемонии нефтах. Бабушка новобрачной прикоснулась к ее лбу ключом, чтобы открыть душе невесты путь к честности, добропорядочности и любви; после этого мать Зулемы и отец Риада Халаби обули ее в смазанные медом тапочки, чтобы путь к браку был для нее сладким. На четвертый день Зулема, одетая в простую рубашку, принимала будущих свекра и свекровь в своем доме, причем потчевала их только собственноручно приготовленными блюдами; она смиренно опускала глаза и учтиво слушала, как те обсуждают ее кулинарные таланты и демонстративно громко заявляют, что мясо, мол, оказалось жестковато, а кускус недосолен. По словам родителей Риада, положение спасало только то, что сама невеста была хороша собой. На пятый день испытанию была подвергнута серьезность и благонамеренность невесты: в дом Зулемы привели трех уличных певцов, которые начали развлекать ее веселыми и не слишком пристойными песнями, она же под прикрытием легкой вуали должна была сохранять абсолютное спокойствие и не реагировать на двусмысленные намеки и неприличные шутки. Всякий раз, когда очередной рискованный пассаж не достигал цели рассмешить или сконфузить новобрачную, к ее ногам в награду бросали несколько монет. Тем временем в другой комнате свадьбу праздновали в чисто мужской компании, и там уже самому Риаду Халаби пришлось выдержать град шуток и неприличных намеков, которыми осыпали его все собравшиеся соседи. На шестой день состоялась светская церемония бракосочетания в мэрии, и лишь на седьмой день с начала праздника в дом молодых прибыл кади, засвидетельствовавший брак перед Аллахом. Приглашенные складывали подарки к ногам молодых супругов и во весь голос оповещали собравшихся о цене, которая была уплачена за это подношение. Затем родители Зулемы ушли вместе с дочерью в отдельную комнату, выпили так называемый последний бульон с курицей и отдали девушку мужу – с величайшей неохотой, как того и требовал обычай. Женщины из рода жениха отвели молодую жену в специально подготовленную для первой брачной ночи комнату и переодели из свадебного наряда в простую рубашку; потом женщины вышли из комнаты и присоединились к мужчинам, собравшимся на улице и ждавшим, когда на балконе вывесят простыню, испачканную кровью и удостоверяющую невинность новобрачной.