Ева Луна. Истории Евы Луны

Как-то раз поздно вечером его друг Негро, повар из кафе, пригласил Уберто на одно таинственное собрание. Обменявшись паролем и отзывом с охранявшими вход студентами, они прошли в комнату, где уже находилось несколько человек, которые представились вновь прибывшим, назвавшись явно вымышленными именами. Уберто присел на пол в дальнем углу, чувствуя себя не совсем в своей тарелке; в отличие от остальных собравшихся, он, как и его друг Негро, никогда не учился не только в университете, но даже и в школу-то толком не ходил. Тем не менее очень быстро выяснилось, что прислушиваются к ним здесь с величайшим уважением: все уже знали, что Негро отслужил в армии в саперных частях, и его умение обращаться со взрывчаткой придавало ему немалый вес в глазах товарищей по борьбе. Ну а когда он представил Наранхо как бесстрашного главаря той самой наводившей ужас на их классовых врагов Чумы, вежливая уважительность и вовсе сменилась искренним восхищением. Там Наранхо впервые услышал, как люди выражают словами – кто простыми, кто, конечно, слишком заумными – те смутные, беспорядочные мысли, которые крутились у него в голове еще с детства. Речи выступавших на собрании подпольщиков стали для него настоящим откровением. Естественно, зачастую он не понимал даже не половину, а гораздо бо́льшую часть того, что они говорили, а уж о том, чтобы повторить эти длинные, наполненные какими-то непонятными терминами и выражениями фразы, не могло быть и речи. Тем не менее он со всей отчетливостью осознал, что его личная, пусть и жестокая, беспощадная война с богатыми сеньорчиками и все его горделивое презрение к власти оказываются детскими играми по сравнению с тем противостоянием, о котором говорили здесь. Встреча с повстанцами перевернула всю его жизнь. Он с изумлением осознал, что для этих ребят несправедливость вовсе не является неотъемлемым элементом мироустройства; нет, с их точки зрения, она была искажением нормального хода развития человечества, той самой ошибкой, которую непременно следовало исправить; поняв, что эти борцы за справедливость готовы разрушить все барьеры, мешающие ему и его близким жить достойной жизнью, он понял, что готов посвятить остаток своих дней борьбе за это правое дело.

Участие в повстанческом движении стало для молодого человека не только делом чести, но и важным этапом личного взросления. Одно дело – полосовать ножами или молотить цепями черные косухи, и совсем другое – взять в руки настоящее оружие и вступить в борьбу с властями. Даже он, оказавшийся на улице едва ли не в младенчестве и сумевший выжить в нечеловеческих условиях, он, не знавший страха, не отступавший в драках с другими бандами, не просивший пощады или снисхождения в подвалах полицейских участков, он, для кого жестокость и насилие были постоянными спутниками в жизни, – даже он не мог предположить, до чего ему придется дойти и какие границы преступить в ближайшие годы.