Ева Луна. Истории Евы Луны

В шесть утра вся деревня уже была на ногах, каждый был готов встретить этот день – переломный и для партизан, и для индейцев. Мы попрощались и проводили взглядом цепочку исчезающих в сельве людей. Индейцы уходили со всем своим скарбом, уводя детей, свиней и собак, неся кур и мешки с какими-то вещами; безмолвно, как призраки, они скрылись в непроходимой чаще. С нами остались только те, кто собирался переправить партизан через реку, и проводники, согласившиеся показать им путь отступления через лес. Первым из деревни в сторону реки ушел Рольф Карле – с рюкзаком за спиной и с камерой в руках. Вскоре за ним ушли и остальные.

Уберто Наранхо на прощание поцеловал меня в губы; этот поцелуй был каким-то особенно чистым и сентиментальным, ты береги себя, и ты тоже, поезжай домой и постарайся не привлекать к себе внимания, ты не беспокойся, все будет хорошо, когда мы увидимся? на некоторое время мне придется спрятаться, лечь на дно, ты не жди меня, еще один поцелуй, я обняла его за шею и прижала к себе изо всех сил, царапая щеки о его колючую жесткую бороду, у меня на глаза навернулись слезы, я прощалась с любовью, которую мы делили с ним столько лет. Наконец я села в джип, за рулем которого был Негро; мотор уже работал, и машина готова была везти меня на север, в небольшой городок, где мне следовало пересесть на автобус и вернуться в столицу. Уберто Наранхо махнул мне рукой на прощание, и мы оба одновременно улыбнулись. Ты мой лучший друг, пусть у тебя все получится, пусть все будет хорошо, я так тебя люблю, бормотала я, уверенная в том, что сейчас он говорит те же слова, и я вдруг вновь ощутила, как было бы хорошо спокойно поговорить друг с другом, без спешки и не опасаясь за свою жизнь, а еще лучше – остаться вместе навсегда, чтобы помогать друг другу и защищать любимого человека, жить в мире и покое, а главное – в любви. Я ощутила, что связывавшее нас чувство разгорелось с новой силой и, преобразившись, стало именно таким, каким и должно было жить в наших сердцах. В моем воображении мы представали в образе двух закадычных приятелей – не разлей вода с самого детства, этакие любящие брат с сестрой, испытывающие друг к другу не только братские, но и другие, нежные чувства, оба немного склонные к инцесту. Ты, главное, береги себя, ты тоже, повторяли мы.