Ева Луна. Истории Евы Луны

На следующее утро к завтраку экзотических цветов не доставили, и Патриция со вздохом облегчения (а может, и неудовольствия) решила, что до обожателя наконец-то дошел смысл ее поступков. Тем утром она впервые за всю неделю ощутила свободу и отправилась играть в теннис, а потом в салон красоты. Вернулась она в два часа дня с новой стрижкой и с сильной головной болью. Войдя в прихожую, она увидела на столике бархатный лиловый футляр с золотым логотипом фирмы Циммерман. Патриция машинально открыла футляр, подумав, что его тут оставил муж. Внутри она обнаружила изумрудное колье, к которому прилагалась вычурная визитка цвета сепии. Эти визитки Патриция уже научилась узнавать и отвергать. Головная боль сменилась паникой. Этот проходимец вознамерился разрушить ее жизненный уклад: он не только купил у ее собственного мужа драгоценность, которую невозможно скрыть. Он еще набрался наглости доставить эту драгоценность к ней домой. На сей раз не представлялось возможным выбросить подарок на помойку, как она раньше поступала с охапками цветов. Прижав футляр к груди, женщина заперлась в своем кабинете. Полчаса спустя она вызвала шофера и приказала ему вернуть пакет по тому же адресу, по которому он возвращал письма. Отделавшись от ожерелья, Патриция не испытала ни малейшего облегчения. Напротив, ей казалось, что ее все глубже засасывает трясина.

Между тем и Гораций ходил по зыбкой почве на ощупь, не продвигаясь вперед ни на шаг. Никогда в жизни ему не требовалось столько времени и денег для покорения женского сердца, хотя надо признать, что все его прежние женщины разительно отличались от этой. Впервые в своей жизни циркача он чувствовал себя нелепо. Так не могло больше продолжаться. Его могучее здоровье начинало сбоить, спал он плохо, то и дело просыпаясь в холодном поту от нехватки воздуха в легких, сердце сбивалось с ритма, желудок горел, в ушах звенело. Вдобавок муки страсти отрицательно сказывались на бизнесе. Гораций принимал поспешные решения, приводившие к финансовым потерям. «Черт возьми, я уже не знаю, кто я такой и где нахожусь, будь все проклято!» – ворчал он, утирая пот. Однако ни на секунду его не посещала мысль положить конец преследованию Патриции.

С лиловым футляром в руках Фортунато сидел в своем отеле, откинувшись на спинку кресла. И вдруг он вспомнил про деда. Об отце он думал редко, но часто возвращался в мыслях к своему замечательному деду, который в девяносто с гаком лет выращивал овощи на своем огороде. Гораций снял телефонную трубку и заказал междугородний разговор.

Старый Фортунато почти ничего не слышал и с трудом представлял себе принцип действия этой чертовой штуки, которая доносила до него голос с другого конца планеты. Однако даже в глубокой старости он не утратил ясности ума. Он терпеливо выслушал печальный рассказ внука, не перебив его ни разу.

– Итак, эта вертихвостка позволяет себе издеваться над моим мальчиком?

– Она даже не смотрит на меня, деда. Она богатая, красивая, благородная, и все-то у нее есть.

– Ага… и муж у нее есть.

– Да, но это не важно. Хоть бы раз она позволила мне с ней поговорить!

– Поговорить? А зачем? Тебе нечего сказать таким женщинам, мой мальчик.

– Я подарил ей королевское колье, а она мне его вернула без единого слова…

– Дай ей то, чего у нее нет.

– Например?

– Хороший повод посмеяться. С женщинами это всегда срабатывает.

И дед задремал с телефонной трубкой в руке, и ему снились девушки, что любили его в те годы, когда он крутил на трапеции сальто-мортале и танцевал менуэт с мартышкой.

На следующий день в офис ювелира Циммермана пришла очаровательная посетительница, представившаяся маникюршей. Она объяснила свой визит желанием предложить ему за полцены то же самое изумрудное колье, которое было им продано двое суток тому назад. Ювелир прекрасно помнил покупателя – как такого забудешь? Напыщенный мужлан.

– Мне нужна такая драгоценность, чтобы я смог покорить сердце одной неприступной дамы, – были его слова.

Циммерман мельком оглядел его и решил, что перед ним очередной нувориш, сколотивший состояние на нефти или на кокаине. Ювелир презирал вульгарность. Он привык общаться с людьми иного сословия. Циммерман редко сам обслуживал покупателей, но этот клиент, без колебаний готовый к любым тратам, настоятельно желал видеть его лично.

– Что вы мне порекомендуете? – спросил покупатель, глядя на витрину с самыми дорогими украшениями.

– Зависит от дамы. Рубины и жемчуг хорошо смотрятся на смуглой коже, изумруды для белокожих дам, бриллианты подходят абсолютно всем.

– У нее этих бриллиантов хоть пруд пруди. Муж дарит их ей, как леденцы.

Циммерман кашлянул. Он терпеть не мог подобные откровения. Покупатель взял в руки колье и бесцеремонно посмотрел сквозь него на свет, потряс ожерелье, будто связку колокольчиков, и воздух наполнился треньканьем изумрудов и зелеными искрами, а язва ювелира предательски заныла.

– Как вы думаете, изумруды приносят удачу?

– Я полагаю, что все драгоценные камни выполняют эту функцию, сеньор, но я не суеверен.