Ева (СИ)

Он понимал, что этот корабль охраняется куда сильнее, чем бутафорская лаборатория, и его так просто туда не пустят. Поэтому, лично убедившись, что первый крейсер заминирован, он покинул его не на своем перехватчике, а на имперском шаттле, позаимствованном тут же, в ангаре.

От сил Альянса его прикрывали его верные черные летчики; в их глазах он был героем, дерзнувшим прокрасться к врагу.

На крейсере Палпатина шли последние приготовления к отлету. Силы Альянса, удовлетворенные разгромом крейсера с клонами, действительно ослабили свою бдительность, переключив все свое внимание на бомбардировку Бисса, где, как они полагали, скрывается Палпатин, и теперь почти ничто не мешало императору проскользнуть незамеченным.

Вайенс, воспользовавшись всеобщей суматохой, долго выбирал себе жертву, не высовываясь из своего спасительного шаттла; он видел, как собирается группа ученых, как грузят кое-какое оборудование, но это было все не то. Чутье подсказывало ему, что это не те люди, что могли бы ему пригодиться.

И лишь когда из ангара вылетел очередной шаттл, и на взлетные площадки проследовала группа врачей, Вайенс оживился. В ангаре, среди людей, готовящихся к вылету, он увидел знакомые лица, людей, которые знали его как Дарта Акса.

Среди прочих он увидел одну женщину, и в нем вновь зашевелилось это животное чувство, это желание, какое он испытал рядом с Евой.

Искалеченное лицо Вайенса исказилось, перекосилось от ярости еще больше, и его израненные руки, затянутые в черные перчатки, сжались на штурвале шаттла с такой силой, что кожа его одежды жалобно скрипнула.

Одна из тех, кто наблюдал за его трансформацией в Дарта Акса, одна из тех, кто хладнокровно мучил и пытал его, втыкая в его тело иголки и вливая кровь Палпатина, собиралась покинуть корабль вместе с императором.

Вайенс наблюдал, как она раздает команды, и в его воспоминании оживали картины того, с каким бесконечным презрением она смотрела на его мучения, и ощущал тот же обжигающий стыд, который чувствовал и тогда, раздетый догола, прикованный к операционному столу, извивающийся под ее взглядом от боли как червяк.

Вот теперь-то мы поменяемся местами! О, как сладка будет месть! С каким удовольствием Вайенс избил бы ее теперь! У него даже ладонь зачесалась — настолько ярко он представил, как влепляет ей пощечину, и как разбивает ей в кровь нос и губы…

Чувствуя в руках дрожь от возбуждения и предвкушения этой самой мести, Вайенс все же старался не потерять головы. Наблюдая за выбранной жертвой, он не мог не думать о том, как же сделать так, чтобы Вейдер ее не вычислил в тот же миг, как только увидит.

Он мог ее не видеть и не знать, но ее мысли, ее опасения перед тем, что ее раскроют, выдадут ее с головой. Что бы ни посулил ей Вайенс, что бы ни сказал, — она не в состоянии будет забыть то, что она имперец. Это знание ситх прочтет в ее глазах, увидев в них хотя бы слабое выражение страха. Женщина-врач не умела притворяться так же искусно, как делал это Вайенс, не умела прятать свои мысли глубоко, под толстым слоем других, ничего не значащих образов и желаний.

Даже если Вайенс ее соблазнит, даже если он ее обманет, представ перед ситхом она тотчас же забудет о его словах и подумает, всего лишь подумает о том, зачем она рядом с Вейдером.

И тогда можно будет считать, что задание ее провалено. Ситх свернет ей шею без колебаний.

Значит, нужно придумать что-то, что отвело бы на второй план любые ее мысли об империи.

И Вайенс сидел и размышлял, размышлял и размышлял об этом.

Женщина-врач, молодая стройная брюнетка, с ярким лицом, несомненно, была очень привлекательна. Если Ева увидит ее рядом с Вейдером, она легко поверит в то, что она — соперница. Имперский врач выглядела в высшей степени уверенно, такая не потеряется на фоне бывшего главкома. Это хорошо….

Имперские солдаты суетились, перенося в очередной шаттл какие-то приборы, а она, судя по всему, руководила погрузкой. Высокий ранг, наверное. Тоже хорошо…

Вайенс неторопливо снял форменную куртку, говорящую о его принадлежности к Альянсу, и остался в своем черном комбинезоне, делающем его похожим на жука.

Улучшив момент, когда с выбранной им жертвой рядом не было никого, Вайенс покинул свой шаттл и, крадучись, подошел к женщине.

— Добрый день, — произнес он, воровато оглядываясь по сторонам. Она обернулась к нему, и на миг на ее красивом лицо отобразилось все то же выражение легкого презрения. Вайенс почувствовал, как закипает в нем лютая злоба, и как его возбуждение становится все сильнее. Ты ответишь за все!

— Что вы делаете тут, генерал Вайенс? — произнесла она холодновато. То, как она назвала его по имени, и то, что она не напугалась его присутствия говорили о ее полной уверенности в собственной безопасности. Это хорошо; она не поднимет тревоги…

— Император велел мне присмотреть за отправкой его лаборатории, — ответил он. Она легко поверила в эту ложь; никто, кроме императора, не обладал информацией о том, когда и откуда будет произведена эвакуация. А узнать сам Вайенс не мог; Дарт Акс — вероятно, но не Вайенс.