Ева (СИ)

Несомненно, и на самом крейсере, и суда сопровождения знали, что они перевозят, и потому сражались отчаянно. Как раз настолько, чтобы убедить Альянс в том, что груз очень важен для них, и настолько, чтобы все же не выдержать натиска сил Альянса. Оборона захлебнулась, и крейсер, пораженный ионными орудиями, был взят на абордаж.

Во всех имперских передатчиках голоса атакуемой команды захлебывались от ужаса и замолкали на полуслове, оборванные выстрелом, и все, все слышали — имперский крейсер с клонами захвачен.

Палпатин, крепко сжав кулаки, закрыл глаза. Ужас не покидал его, и, услышав о гибели своих клонов, он испытал просто панический страх, хотя и готовил себя к этой вести.

Однако, операция продолжалась; Альянс заглотил наживку, весть о захвате лаборатории Палпатина мгновенно разнеслась среди командования флотом, и Акбар, вероятно, уже праздновал победу.

— Теперь пора, — прошептал Палпатин. — Теперь действительно пора!

…В захваченных ангарах, куда прорвались Люк и его команда, схватка стихла очень быстро; команда крейсера была почти вся перебита, а дроиды или отключены вместе со всем кораблем ионными выстрелами, или так и не активизированы. Люк даже не заметил, как его сайбер оказался в его руке, как он сам покинул кабину, и как парой взмахов, словно отмахиваясь от надоедливых мух, он разрубил нескольких чудом уцелевших дроидов, пытающихся атаковать его.

Заветная цель манила его, звала; Люка не смутило даже то, что прорвавшиеся вместе с ним на корабль люди носили какую-то странную черную форму. Вместе с ним, плечом к плечу, прорубали они себе дорогу к внутренним каютам Имперского, преодолевая последнее сопротивление имперских солдат, и он ни на миг не усомнился, что это союзники.

Прорвавшись к территории, занятой передвижными лабораториями, Люк остался один. Летчики в зеркальных шлемах, в черной униформе, рассредоточились по всему кораблю, и Люк слышал в своем передатчике их переговоры о зачистке корабля и одинокие выстрелы.

Перед Люком была дверь, запечатанная личной печатью Императора, и он, на миг остановившись перед ней, даже испытал некое благоговение. В наступившей тишине — Люк снял свой шлем и отбросил его в строну, — он шагнул к этим дверям, отделяющим его от его цели, и одним взмахом сайбера снес опечатанный замок. Посыпались искры, оплавленный металл расцвел красной каймой на месте среза, и Люк, толкнув дверь ногой, ступил в лабораторию Палпатина.

В слабом свете (освещение работало на аварийных аккумуляторах) он увидел то, что так хотел увидеть — множество цилиндров с плавающими в них телами. Ступив к одному из них, Люк вгляделся в черты человека, плавающего в жидкости за стеклом. Он никогда не видел императора молодым, он помнил лишь его обезображенное старостью и молниями силы лицо, но ошибиться он не мог: да, это был император.

Тот человек, что разрушил их жизнь.

Ярость накрыла Люка с головой, и он обрушил удар сайбера на цилиндр с клоном.

Цилиндр лопнул пополам и со звоном разрушился, выпуская блестящий водопад, окрашенный алым; на пол упало слабо трепыхающееся разрубленное пополам тело, им Люк был мокрый с ног до головы.

Но первый удар не охладил его гнева; и молодой человек метался по лаборатории, учиняя погром, и лопались сосуды с перерубленными телами, и ноги джедая скользили по полу, залитому густой жидкостью.

Как вошел Вейдер, Люк не слышал.

От звона битого стекла и шума обрушивающееся воды он не слышал ничего, и присутствие отца скорее почувствовал.

— Люк, — произнес Вейдер, хотя сын не слышал его, — Люк, нужно уходить.

Люк, тяжело дыша, смахнул ладонью с лица мутную жидкость и отступил, скользя, от очередного цилиндра. Вейдер стоял неподвижно, словно не решаясь ступить в разлившуюся по полу жижу. Сколько он так стоял, Люк не знал; да и сколько времени прошло с момента его первого удара — он тоже не понимал. Казалось, время встало.

— Нужно уходить, Люк, — быстро произнес Вейдер. — Я чувствую недоброе. Скорее.

— Я хочу уничтожить их всех, — промямлил Люк, еле ворочая языком. Вспышка гнева обессилила его, его ноги заплетались, его шатало из стороны в сторону, и Вейдеру все же пришлось наступить в кровавую лужу, чтобы подхватить сына под локоть и не дать ему упасть на этот пол, заваленный ошметками порубленной плоти. — Я убил бы Палпатина тысячу раз!

— Я знаю, — быстро произнес Вейдер. Волнение его нарастало; обострившимся звериным чутьем он чувствовал, как время отсчитывает последние секунды — перед чем?! — Нужно уходить, Люк!

Он спешно выволок еле сопротивляющегося Люка из разрушенной лаборатории и потащил его по полутемному коридору обратно в ангары.

— Где ты оставил свой истребитель? — спросил Вейдер.

— В правом секторе, — ответил Люк.

— Его там нет, — так же быстро ответил Вейдер. — Я прилетел позже всех вас, позже штурмового отряда; думаю, мой корабль они не успели заметить…

— О чем ты, отец?!

— Разве ты не видишь? — Вейдер ткнул пальцем на какой-то предмет, прикрепленный к стене. В полутьме ярко загорались разноцветные датчики. — Корабль заминирован. У нас минимум времени, чтобы его покинуть!