Ева (СИ)

— А кого ты потерпишь? — все так же спокойно ответила Ева, промокая губы салфеткой, как когда-то делал он сам — такой уверенный в своей силе и абсолютной власти человек. — Имперца? Лорд Вейдер — первый из имперцев, и его ты тоже не потерпишь в своем доме. Так кого ты потерпишь?

— Ева! — крикнула мать. Ева перевела на нее взгляд прозрачных, хрустальных зеленых глаз, и женщина замолчала. Дома объявился новый тиран.

— Ты живешь за мой счет! — просипел отец. — Ты ешь за мой счет!

— Тут ты не прав, — возразила Ева спокойно. — Я подумала над твоим предложением и решила, что работа инженера — это очень хорошая профессия. Я уже давно живу за свой счет.

— Вон!!! Вон из моего дома!!!

— С превеликим удовольствием.

Так Ева ушла из дома.

Потом…

Этот случай встряхнул всю семью. Изредка встречаясь тайком с матерью, Ева узнавала, что отец взбодрился и вдруг пошел на поправку. Он научился действовать левой рукой, и мог есть самостоятельно. С трудом, но он мог самостоятельно передвигаться в кресле по дому, и даже застегивать пуговицы. Ева думала, что, лишившись ее, как инструмента мщения, он, одержимый идеей о мести, решил вернуться в строй сам. Возможно, лишившись опоры, он все же сумеет показать свой характер…

Но всем ее мыслям не суждено было сбыться.

И весь тот путь, что отец проделал истово, одержимо, день за днем тренируя непослушные одеревеневшие пальцы, заставляя их сжиматься уверенно и сильно — все это было лишь ради того, чтобы в один прекрасный день снести себе полчерепа выстрелом в рот.

Хоронили отца в закрытом гробу с выгравированной на крышке эмблемой Империи. Было много военных, совсем, как на светских приемах, и Ева в ужасе слышала за спиной те же самые разговоры.

Ею овладело странное оцепенение; казалось, что ей совсем не жаль отца, и она искренне недоумевала, отчего человек, преодолевший неподвижность, всю свою силу воли направил на то, чтобы убить себя.

Он не стал налаживать разваливающиеся

отношения в семье, не стал возвращать ушедшую дочь и не стал

бороться за покинувшую его мать, которую все чаще стали видеть в компании с каким-то мужчиной. Он предпочел сделать этот невообразимый рывок, привстать на ноги, чтобы дотянуться до оружия и вновь вернуться на то поле боя, где его жизнь закончилась тогда, давно, и поставить точку.

Солдат, он не видел иной цели, чем служба. И вернуться для простой человеческой жизни он не хотел.

Дарт Вейдер был не прав, вытаскивая его с поля боя. Отец Евы не хотел жить. Он хотел убивать. И рука в черной перчатке, указывающая на Еву на том приеме, на самом деле указывала в пустоту. Перед одержимым взором калеки не было дорогого ему человека.

Все это Ева поняла, стоя над гробом отца, и слезы полились из ее глаз. Она поняла, что очень одинока в этой жизни, всегда была, и надолго еще останется, наверное. Мать, создавая собственную семью, как-то отошла от нее, словно забыла о ее существовании — она и на похороны мужа пришла не одна, — а работа на военном заводе отнимала все свободное время. И сейчас, в этот трудный для нее час, никого рядом не было. Подходящие к ней с дежурными соболезнованиями офицеры смотрели куда-то мимо нее, стараясь скрыть свое безразличие, и Ева слышала за своей спиной осуждения, высказанные в адрес ее отца. Пожалуй, в одном он превосходил их всех: он действительно любил Империю больше всех них, и не мыслил своей жизни без служения ей.

Любил Империю больше, чем собственную семью. Чем собственную дочь. И без колебаний отдал свою жизнь Империи.

Чья-то тяжелая рука легла на ее плечо, и до боли сжала его. Ева подняла зареванное лицо; рядом с ней стоял лорд Вейдер, так же пришедший по долгу службы на похороны высокопоставленного офицера.

Кажется, до этого он произносил какую-то речь, какие-то обязательные слова про Долг и Империю. И теперь Ева ожидала от него тех же безликих соболезнований, какие произнесли в ее адрес все, кто подходил к ней. Но ситх молчал, глядя на гроб.

— Они не любят, — наконец произнес Вейдер тяжелым голосом, — они не любят, когда у них отнимают их любимые воображаемые игрушки…

Ева не поняла смысла этих слов. Они показались ей какими-то странными, полубезумными. Казалось, Вейдер озвучивает какие-то свои мысли, далекие от происходящего сейчас.

Но когда он обернул свое лицо к ней, и вместо глаз Ева увидела темные стекла его черной маски, ей показалось, что он читает ее мысли как раскрытую книгу, и почему-то ему знакома ее история.

— Я любила его! — с силой выкрикнула Ева. Мир в ее глазах расплывался, терял свои четкие очертания, и слезы текли по щекам непрерывной рекой. — Я все равно любила его, а он оттолкнул меня!

Вейдер молчал, слушая рыдания молодой девушки, и его механическая рука, лежащая на ее плече, казалось, чуть вздрагивает.

21. Битва при Биссе

Все обозримое космическое пространство вокруг Бисса было заполнено крейсерами Альянса, и легкие истребители-штурмовики пролетали стремительно, как метеориты в созвездии Леонидов.