Ева, верни ребро!

Законам физики не подчиняется.

Их глаза встретились. Словно спичка, она чиркнула о его неподвижную шероховатость и на мгновенье вспыхнула-улыбнулась.

На долю секунды он потерял сознание. Кажется, это было именно так: резкий прилив крови, головокружение. И слеза, которую он незаметно размазал по ресницам. И благодарность за улыбку, за импульс человеческого тепла, бескорыстного участия. Как неожиданна была эта улыбка на ее уставшем, бледном лице. Виктор уже знал, что подойдет к ней. Ощутил волнение, приготовился… Но что-то подсказало ему: не сейчас, она еще вернется.

Виктор старался сдержать, спрятать свою радость, утопить ее в трезвости и обыденности. Но она снова и снова, как кусок пенопласта, вырывалась на поверхность и выдавала его беспричинной улыбкой.

ДВОЕ В ПРЕДНОВОГОДНЕМ ТУМАНЕ

Виктор ждет ее уже снаружи, на ступеньках к библиотеке. Он возбужден, как перед выходом на помост, к рекордному весу. Или как перед экзаменом по диамату. Вот она появляется за стеклянной дверью. С усилием толкает ее. Приоткрыв, оглядывается назад, как будто кто-то должен быть сзади. Последние секунды ожидания. Виктор с трудом справляется с волнением. Вот она уже проходит мимо, чуть наклонив голову.

– Простите, – Виктор делает шаг к ней, – но мы когда-то были знакомы.

– Да, – просто сказала она.

– И тогда вас звали Галиной.

– И сейчас также, ничего не изменилось.

– Что вы! Я даже не узнал вас сразу.

– Я заметила, вы так смотрели…

– Сейчас вы подаете себя в другой манере, в другом цвете.

– Старая стала, третий десяток пошел.

– «Женщины сидят или ходят, молодые и старые, молодые красивы, но старые гораздо красивее».

– Нет, я еще не «гораздо».

– И в одежде сейчас преобладает зеленое – цвет жизни, зрелости, мудрости, если хотите. Вы стали как-то – ну я только фантазирую на вашу тему, – стали мягче, внимательнее и, опять же, мудрее. Что, конечно, у женщин прежде всего сказывается на одежде.

– Однако…

– К чему «однако»?

– Так, вообще,– она с любопытством посмотрела на него. Ее сначала задело его «подаете» – не рыба же она заливная, но сдержалась и теперь была довольна, что не вспылила.

– А что – вы не согласны,– продолжал Виктор с энтузиазмом, – если женщина имеет возможность одеваться так, как она хочет, то по стилю ее одежды ЭВМ даст философию ее жизни?

– Сразу и философию…

– А чего тянуть?

– Подозреваю, что вы обойдетесь и без ЭВМ, – улыбнулась она и подумала, что надо позвонить, – они проходили мимо телефонной будки, – и сказать, что не приду.

– Если вы будете достаточно снисходительны, то я бы попробовал.

– Рискните,– улыбнулась она и ободряюще взглянула на него.

– Что же? Струсили?

– Нет-нет. Пауза по техническим причинам.

– А вы что – робот?

– А как вы догадались? Да, последняя модель, на испытании. Если перегорю, – что-то сегодня какие-то напряжения возникают,– то адрес завода-изготовителя вот здесь, – он приложил руку к сердцу.– Там два винтика, ковырнете – и готово. Ну и напишете, как все было.

– Понятно. Хотя раньше, надо признаться, я как-то с роботами не сталкивалась.

– Ну, прямо уж! Оглянитесь по сторонам. Только что не признаются. Просто партия без блока самосознания.

– Вы как-то уж очень строги. Так что там насчет философии?

– Итак, практичность, спортивность вашего стиля одежды предполагает рациональность, целеустремленность, – начал Виктор тоном спортивного комментатора,– в если вспомнить вашу походку, то можно сказать, что девушка вы волевая и энергичная. И ваша мечта, вероятно, сделать карьеру – ну, если вам не нравится это слово, – предупредил он ее реплику,– добиться успеха в области мужской деятельности. То есть умственной.

– А вдруг я мечтаю разгружать вагоны?

– «Сквозь эти женские лопаты, как сквозь шпицрутены иду!» Это, как утверждает поэт, сфера уже чисто женской деятельности. Опоздали. То, что вы носите шубу, а не пальто, которое быстро выходит из моды, также говорит о вашем рационализме и практичности.

– Анализ комплексов тоже будет? -- спросила она с легкой иронией.

– Не все сразу. Я наблюдал, как вы одевались у зеркала, как старательно повязывали свою косыночку, все любовались ее расцветкой, она так неожиданно перекликается с вашей голубой шапочкой – сами вязали?

– Сама.

– Так вот, ваша косыночка… Она шепнула мне, что вы любите… Даже страшно выговорить…

– Вы не производите впечатление очень пугливого человека…

– У меня обманчивая внешность. Знаете, какие бывают люди?

– Не отвлекайтесь. Что вам сказала моя косыночка?

– Осторожно! – он придержал ее за локоть. – Пусть эта машина проедет. Платить из стипендии за ремонт чьей-то «Волги»…

– Конечно, если она с вами столкнется, то пострадает. А я все-таки живое существо. Не забывайте.

– Возможно,– он наклонился к ней и пристально посмотрел в глаза.

– Не дурачьтесь.

– И не только косыночка, но и сумочка тоже. Они говорят…

– Моя сумка! Она в заговоре с предательницей косынкой! Скажите скорее, что мне выбросить?

– Да, – продолжил Виктор, – главный заговорщик – это вы. И храните вместе с перечисленными страшную тайну. Которую… Вы носили серьги?

– Да. И теперь ношу.