Евангелие Достоевского

Достоевский не расставался с этой книгой ни на каторге, ни в последующие годы. Она была не просто его настольной книгой, она была книгой всей его жизни. Все его произведения, написанные после каторги, пересыпаны цитатами из Нового Завета, аллюзиями на тексты Священного Писания. Многие евангельские образы лежат в основе его философских воззрений, многие изречения Христа становятся отправной точкой в рассуждениях героев его романов. Достоевского невозможно понять без понимания той исключительной роли, которую сыграло Евангелие в его творчестве и жизни.

«В мировой литературе было немало писателей, которые превосходно знали Священное Писание, изучали его, использовали идеи и образы в своем творчестве. Но вряд ли найдется кто-либо еще, кто, как Достоевский, не только четыре года читал только одно Евангелие, но пережил и прожил его как свою судьбу – страдания, смерть и воскрешение Христа как свою смерть в Мертвом Доме и свое воскрешение в новую жизнь», – пишет В. Н. Захаров.

Детство

Достоевский был воспитан в православной вере. «Я происходил из семейства русского и благочестивого… Мы… знали Евангелие чуть ли не с первого детства», – вспоминал он.

Дед Федора Михайловича, Андрей Григорьевич Достоевский, был священником на Украине, в Каменец-Подольской губернии. Отец, Михаил Андреевич, окончил духовную семинарию, потом приехал в Москву, получил медицинское образование. Служил лекарем в Московской больнице для бедных. Мать, Мария Федоровна, отличалась глубоким христианским благочестием.

«Без святого и драгоценного, унесенного в жизнь из воспоминаний детства, не может и жить человек», – говорил Достоевский. Одно из первых его воспоминаний – домашняя молитва перед образами. По воскресеньям и праздникам вся семья, в которой было семеро детей, ходила в больничную церковь.

Летом мать с детьми ездила в Троице-Сергиеву лавру, где они «проводили два дня, посещали все службы». Спустя много лет, в 1859 году, возвращаясь из сибирской ссылки, Федор Михайлович вновь приехал сюда и остался под большим впечатлением от места, которое знал с детства. «Что за архитектура, какие памятники, – писал он. – Ризница привела нас в изумление… Одежды нескольких веков – работы собственноручные русских цариц и царевен, домашние одежды Ивана Грозного, монеты, старые книги, всевозможные редкости – не вышел бы оттуда».

Мария Федоровна Достоевская – мать писателя

В воспитании мальчика участвовала няня, Алена Фроловна, научившая его молитве «Все упование мое на Тя возлагаю, Мати Божия, сохрани мя под кровом Твоим». Эту молитву Достоевский будет повторять всю последующую жизнь, ею будет напутствовать ко сну своих детей.

Образ матери был особенно дорог Достоевскому. В романе «Подросток» Аркадий Долгорукий говорит матери: «Помню еще около дома огромные деревья, липы кажется, потом иногда сильный свет солнца в отворенных окнах, палисадник с цветами, дорожку, а вас, мама, помню ясно только в одном мгновении, когда меня в тамошней церкви раз причащали и вы приподняли меня принять Дары и поцеловать Чашу; это летом было, и голубь пролетел насквозь через купол, из окна в окно…» Эти слова отражают детские воспоминания Достоевского.

Книга, по которой Достоевский учился читать под руководством матери, называлась «Сто четыре священные истории Ветхого и Нового Завета, выбранные из Священного Писания», своего рода пересказ Библии для семейного чтения. Впечатления от этой книги и от чтения Священного Писания в храме глубоко врезались в память писателя: «Была у меня тогда книга, священная история, с прекрасными картинками, под названием “Сто четыре священные истории Ветхого и Нового Завета”, и по ней я и читать учился. И теперь она у меня здесь на полке лежит, как драгоценную память сохраняю. Но и до того еще как читать научился, помню, как в первый раз посетило меня некоторое проникновение духовное, еще восьми лет от роду. Повела матушка меня одного (не помню, где был тогда брат) во храм Господень, в Страстную неделю в понедельник к обедне. День был ясный, и я, вспоминая теперь, точно вижу вновь, как возносился из кадила фимиам и тихо восходил вверх, а сверху в куполе, в узенькое окошечко, так и льются на нас в церковь Божьи лучи, и, восходя к ним волнами, как бы таял в них фимиам. Смотрел я умиленно и в первый раз от роду принял я тогда в душу первое семя слова Божия осмысленно. Вышел на средину храма отрок с большою книгой, такою большою, что, показалось мне тогда, с трудом даже и нес ее, и возложил на налой, отверз и начал читать, и вдруг я тогда в первый раз нечто понял, в первый раз в жизни понял, что во храме Божием читают». Эти слова старца Зосимы из «Братьев Карамазовых» отражают собственный духовный опыт Достоевского в ранние годы его жизни. А книга, которую читал отрок в храме, – не что иное как Книга Иова, одна из любимых книг Достоевского.

Троице-Сергиева лавра. Фотография. XIX в.