Евангелие любви

– Мама, у нас нет ни времени, ни возможностей стирать. Мы все время в пути, и в гостиничных ванных комнатах для стирки слишком холодно. Мы стиркой не занимаемся. Пилот, пока ждет нас, покупает нужные вещи. И поскольку вы присоединились к нашей компании, сообщите Билли размеры ваших трусов и лифчика, чтобы потом не ходить в грязном.

Мать вспыхнула, покраснела по-настоящему. Кэрриол сдалась:

– Селитесь у меня. – Она подхватила свой единственный, еще не распакованный чемодан. – Спущусь, выясню у портье, нет ли свободных номеров. Где ваш багаж?

– Внизу, – убито проговорила мать.

– Распоряжусь, чтобы принесли сюда. Спокойной ночи.

Когда чемодан принесли, мать легла в постель и безутешно плакала, пока не заснула.

Джошуа тоже лежал в постели, но ни слезы, ни сон не принесли ему утешения. Как быстро, как внезапно его покинула радость! Целый месяц он испытывал счастье – как хорошо встречаться с мучимыми горестями людьми, говорить с ними, вглядываться в их лица и сознавать, что его внутренние побуждения не ложны и он способен им помочь. Дни летели в радостной деятельности. Экономить энергию не приходилось – она струилась из него огненными потоками, которые не могли истощиться. Было настоящим приключением метаться из города в город, куда его доставлял вертолет с пилотом Билли, немногословным, сообразительным, услужливым, направляющим свой аппарат туда, куда ему говорили. Задавалось так много вопросов – люди жаждали все узнать, и он давал им эти знания и каким-то волшебным образом был способен помочь, правда, с помощью своей сказочной крестной феи Кэрриол. Все было просто. Заблудившийся на суше тюлень наконец нашел открытую воду. Он окунулся в родную стихию, такой счастливый, такой довольный. Люди его принимали, люди его не отталкивали.

Но в глубине его сознания всегда оставался Холломен и любимая клиника, работа, к которой он вскоре собирался вернуться, даже если им всем бы пришлось переехать в какой-нибудь бедствующий южный городок.

И вот все рухнуло. Превозмогая боль, он закрыл горящие глаза. «Думай, Джошуа Кристиан, думай!» Он говорил о переменах и миропорядке. Об основах основ, о жизнестойкости в будущем и неуверенности в настоящем, о тленности прошлого. Так разве эта неприятность не часть миропорядка, не способ указать ему, заблудшему, путь? Он переступил через себя, сознательно изменил жизнь, и с изменившимися условиями должно возникнуть что-то новое.

«Взбодрись! Будь оптимистом, Джошуа Кристиан!» Как хорошо, что его братья с женами были положительной составляющей этой новизны. Вписались в новую модель. Они всегда были рядом, плечом к плечу с ним. Так почему сейчас должно быть иначе? Не сомневайся, Джошуа Кристиан, – все к лучшему, так и должно быть. Все это часть нарождающегося миропорядка, пока еще такого неясного и загадочного, что он лишь мельком мог проникнуть в его природу. Но он овладеет этим знанием.

Он призывал сон. О, сон, закрой мои глаза! Исцели боль! Сон, докажи мне, что я смертен. Но сон был далеко, он кружил сознание тех, кому он помогал.

Из Мобила их увеличившаяся компания перелетела в Сент-Луис. Мать вела себя превосходно. Сразу подружилась с пилотом Билли, покорила его тем, что сообщила свои размеры не вслух, а написала на бумажке и робко подала в запечатанном конверте.

– Какой предпочитаете цвет? – шепотом спросил пилот.

Она одарила его ангельской улыбкой:

– Белый. Благодарю вас.

Внешне в Сент-Луисе все обстояло прекрасно, но именно там прозвучала одна из самых забавных притч, которыми Кристиан любил украшать свою речь. К счастью, она сохранилась для потомства на видеопленке, поскольку все случилось во время утреннего шоу местной телекомпании.

Небольшого роста ведущая оказалась чрезвычайно экспансивной. Очень светлая блондинка, очень симпатичная и весьма юная. Такого важного гостя, как Кристиан, ей еще не удавалось заполучить. Она сильно волновалась и от этого вела себя немного покровительственно. Но поскольку на интеллектуальном уровне не могла себе этого позволить, то сосредоточилась на его мужском естестве и бездетности.

– Доктор, меня интересует, как вы помогаете тем, кому повезло получить разрешение на второго ребенка. – Таким был ее открывающий гамбит. – Вам очень просто быть великодушным, правда? Я имею в виду то, что вы не женаты, у вас нет детей и вы… м-м-м… не способны испытывать материнских чувств. Вы в самом деле считаете, что вправе осуждать поведение несчастных женщин, которым не повезло с лотереей Бюро второго ребенка и они нападают на немногих счастливиц, вытянувших красный шар?

Джошуа улыбнулся, вздохнул, откинулся на спинку стула, на мгновение закрыл глаза, снова открыл и пронзил ведущую взглядом до самой души, скрывавшейся где-то совсем неглубоко.