Евангелие любви

Джудит почувствовала, как разволновался секретарь.

– Будет сделано, доктор Кэрриол. – А потом он позволил себе задать непрофессиональный вопрос, с которым не решался обратиться, пока Джошуа Кристиан находился в Вашингтоне: – Он тот самый?

– Да, Джон, тот самый. Но мне придется побороться, и я не собираюсь проигрывать. Не могу позволить себе проиграть. Потому что он – тот самый!

Да, он был тем самым. Решение, которое она приняла в памятный вечер в Хартфорде, с каждым днем казалось все более правильным. Из девяти кандидатов лишь один Джошуа обладал тем, что требовалось для предстоящей работы. Теперь только от нее зависело, чтобы он сделал то, на что способен был он один. Задача требовала исполнителя, который не гонится за карьерной и политической выгодой, не печется о себе и не имеет определенной репутации.

Операция поиска стала детищем Джудит. Она ее придумала, и только она одна понимала, кого они искали. Познакомившись с Кристианом, она пришла к убеждению, что встретила нужного человека. Пять лет назад был выделен сенатор Хиллиер, и его стали готовить к финалу. Но сама Джудит не хотела включать его даже в те сто тысяч имен, которые просеяли ее аналитики, их группы и компьютеры. Тогда Тайбор Рис встал на сторону Гарольда Магнуса. Она же пять лет копила силы и не сомневалась, что следующего пятилетнего срока Магнусу не видать. Пять лет назад между ними произошла первая стычка. Тогда Джудит позволила Магнусу победить. Но не совершила ошибки – он не понял, каким будет генеральное сражение. Наверное, даже надеялся, что она не собирается давать ему генерального сражения. Если так, вскоре он очень пожалеет.

Джудит никогда не сомневалась, что предназначенный для дела человек должен быть мужчиной. Как ни странно, сама в душе феминистка, она никогда не думала, что это окажется женщина. Человек будет избран судьбой. Это его естественное, неотвратимое предназначение. Но миновали те времена, когда такой человек мог явиться из ниоткуда и начертать путь жизни. Шло третье тысячелетие, настолько засоренное людьми, что самые лучшие оставались в тени не по своей вине и не из-за недостатка усилий. Этими немногими научились ловко манипулировать: пожелают – уберут или возвысят. Наверное, третье тысячелетие мало чем отличается от двух предыдущих, но именно оно превратило в искусство слежку за безликими миллионами, и печать цинизма пронизала все сверху донизу. Оно заменило этику синтетикой, философию психологией, золото бумагой. Но Джудит не верила, что зловещие безмолвные глыбы льда, наползающие на континенты с полюсов, – кара человечеству, которая его уничтожит. Подобно Джошуа Кристиану, она считала, что в человеке достаточно внутренних сил, чтобы преодолеть все препятствия. Но вот что замечательно: имя Кристиана всплыло благодаря упрямству и уму одного человека. Случись Джошуа оказаться среди тех, кем занимались доктор Хемингуэй или доктор Абрахам, неизвестно, не отсеяли бы его с самого начала. Но он был среди подопечных Моше Чейсена. Вот на таких нюансах зиждется результат, каким бы совершенным ни был метод и как бы его ни защищали от неправильного использования. Когда все сказано и сделано, выбор тем не менее зависит от людей. От их капризов, характеров, генетической неповторимости. Приспособляемости. Одного из принципов Джошуа, о котором он говорил.

Джудит положила подбородок на сложенные руки и задумалась, сколько еще таких Кристианов не пробились сквозь сито Абрахама и Хемингуэй. Был ли Джошуа самым подходящим для предстоящей работы? Или в недрах Национального банка данных населения погребены более достойные? Этого не узнать, если не протестировать шестьдесят шесть тысяч кандидатов с помощью программы Моше Чейсена. В свете его метода все сто тысяч ранее отбракованных кандидатов могли бы принять участие в соревновании. Поздно рассуждать. Выявлено имя Джошуа Кристиана. И он, волей-неволей, станет тем, кто примется за работу.

После трех часов, проведенных с Люси Греко, Джошуа Кристиан приободрился и больше не тревожился о книге. Ему понравилось, как обращалась с ним редактор. И это, как ни странно, заставило его поверить в успех проекта. Не прошло и нескольких минут, как его косноязычие исчезло. К концу получаса, проведенного в кабинете Люси, он заговорил быстро, свободно и даже с жаром. Она знала, как расшевелить человека. Важное качество. Чего Джошуа не хватало, так это логической последовательности. Он успел уверить себя в собственных недостатках, особенно после знакомства с Джудит и Чейсеном и их безжалостной критики. А вот Люси Греко в полной мере обладала способностью мыслить логично. Но дело было не только в этом. Они прекрасно подошли друг другу. Джошуа обнаружил, что она умеет слушать: Люси сидела перед ним, словно птенец, готовый проглотить все, что попадает в его раскрытый клюв. Но время от времени она задавала очень точные вопросы, которые помогали ему разобраться в том, в чем он до сих пор путался.

– Вам следовало стать психологом, – сказал Джошуа, когда они возвращались в кабинет Элиота Маккензи.