Евангелие Люцифера

— Тебе надо подстричь бороду, — сказала Лучана.

— Думаешь, надо?

— И подстричься.

Он провел пальцами по волосам у висков. Как и его отец, он начал рано седеть.

— А тебе, мой очаровательный ангел, ничего не надо менять, ты и без того само совершенство. — Он хотел, чтобы получилась шутка, преувеличенное объяснение в любви, но сам услышал, как глупо и фальшиво это прозвучало.

Она улыбнулась. Или же ему показалось, что она улыбнулась.

Он встретил Лучану, когда ей было восемнадцать, а ему на десять лет больше. Чем-то она напоминала Джованни ангела с картины Боттичелли.[32] Он был стар для нее, а она слишком хороша для него; и тем не менее они полюбили друг друга и через год поженились на Капри, церемония бракосочетания была очень романтичной. Ощущение, что он недостоин ее, никогда не покидало Джованни. Лучана слишком хороша, слишком благородна; она создана для богатых мужчин, владеющих быстрыми яхтами и собственными винными погребами. Его давно уже мучило чувство, что он ее утомляет. У нее было так много желаний, у его Лучаны, а он не в состоянии осуществить даже часть из них. Она хотела путешествовать по миру, писать картины, пить утренний кофе на террасе с видом на Лазурный Берег и заниматься любовью на краю бассейна, скрытого за стеной фиговых деревьев.

После завтрака они убрали со стола, но не стали мыть посуду. Сильвана переоделась в своей комнате, обсуждая с Ло-Ло предстоящий день. Джованни быстро прогулялся по кварталу с Беллой. Когда он вернулся домой, обе его красавицы, мать и дочь, были уже в дверях. Лучана обычно провожала Сильвану до школы, а потом садилась на трамвай и ехала в агентство по недвижимости.

— Не забудь, я вернусь поздно, — сказала она и побежала вместе с дочерью.

— Знаю, знаю, — ответил Джованни. — Л’Акуила.

Каждое утро он ехал на велосипеде в университет, расположенный неподалеку от Пьяцца ди Венеция. Лучана называла эту езду на велосипеде унизительной и считала попыткой самоубийства. Лавирование по утреннему потоку транспорта давало ему, как ни парадоксально, ощущение покоя и безопасности. Поездка в Григорианский университет отнимала у него семнадцать минут, что примерно соответствовало тому времени, которое коллеги-автомобилисты тратили на поиски места парковки для своего автомобиля поблизости от факультетов, кафедр и библиотеки. Теологический факультет, на котором работал Джованни Нобиле, был одним из самых больших в мире, а коллеги принадлежали к числу самых лучших специалистов по узким и зачастую странным дисциплинам. Сам он по причинам, которые казались ему до противности банальными, увлекся одним странным побочным ответвлением теологии — демонологией. Посторонним людям он представлялся теологом. Тогда на него, как правило, не обращали внимания. Когда же он по ошибке называл свою узкую специальность, люди реагировали с безграничным любопытством. И ужасом.

Мимо него на расстоянии всего нескольких сантиметров проехал автобус. Он выкрикнул проклятия, потонувшие в шуме дизеля автобуса и сирены полицейского автомобиля, который пытался проскочить мимо.

Демонология была наукой о демонах, классической и иногда подвергавшейся сомнениям специализацией внутри теологии. А есть ли вообще демоны? И что такое демон? Злой дух? Падший ангел? Самое простое определение, обычно говорил Джованни, такое: это сверхъестественные существа, которые не являются ни богами, ни ангелами. Но такая дефиниция была до бессмысленности поверхностной. Иерархия демонов включает большое количество типов — и человекоподобных, в физическом облике, и отвратительных духов. Уже много лет он, наряду с чтением лекций, отнимавших много времени, работал над собственным проектом, который предполагал составление каталога демонов, систематизацию их по именам, особенностям и религиозной принадлежности. На протяжении веков были сделаны многочисленные попытки классифицировать и каталогизировать демонов в зависимости от типа, характера, времени года, способностей — но Джованни считал, что вполне возможно собрать все особенности в одном общем систематическом каталоге. Некоторые коллеги протестовали против демонологии. Они считали, что вредным духам не место в Царстве Божьем, что демоны — это только метафоры и лишь разные проявления Сатаны. Другие же, фундаменталисты и православные христиане, всерьез думали, что демоны существуют как осязаемые создания в эфире между физической действительностью и потусторонним миром. Сам Джованни Нобиле считал, что голуби на дороге могут изображать демонов так же хорошо, как и что угодно другое.