Евангелие лжецов (ЛП)

Мириам оглядела оценивающе дете. Они все пошли с ней, некоторые даже оставили свои семьи. Иермеяху — высокий, широкоплечий, женат; Хана — ей осталось два месяца до четвертых родов. Иехуда с двумя своими малышами. Жена Шимона не родила ни разу, и есть страхи, что… ну, еще слишком рано бояться этого. Дина становилась женщиной — вот и время пришло найти ей мужа — пока Михал и Иов еще дети: она постарше, а он помоложе, что-то рисуют в пыли, ожидая конца разговора взрослых. Они были здоровой семьей, да минует нас Дурной Глаз. Мириам не понравился взгляд женщины на них — завистливый, как у бедняка на стадо богача.

«Благодаренье Богу», отвечает Мириам, «мы все здоровы. Скучно нам, только и всего. Скоро урожай, а солнце сияет, и мы решили развлечься — дай, думаем, посмотрим на этого учителя».

Женщина кивнула головой. Она понимала, что Мириам врет, но не могла понять, зачем или о чем. Она хмыкнула, беспокойно зашевелила плечами, и младенец начал плакать.

«Он будет творить свои чудеса в синагоге на холме». Она дернула головой в направление здания на другой стороне долины.

«Будь благословенна на своей дороге», сказала Мириам.

«И вы на своей», ответила женщина без явной симпатии к ним.

Как только она скрылась из виду, Иов дернул Мириам за подол и начал: «Почему ты не сказала ей, има? Почему ты не сказала ей, что мы идем увидеть Иехошуа? Почему ты не сказала ей, что он — наш брат? Он — мой брат…», и последние слова адресовались Михал, словно Иехошуа не был ее братом.

Иермеяху посадил Иова себе на плечи и сказал: «Не все нужно говорить, мелюзга. Может, има не хотела, чтобы та женщина ей позавидовала».

И такой ответ успокоил на время Иова.

Им не понадобилась ничья помощь. На подходах к Емеку появилась большая толпа людей, направляющаяся со всех сторон к синагоге на холме. Триста-четыреста человек! Большее количество людей Мириам нигде не видела за пределами Иерусалема. Они все шли вперед, к синагоге. Они шли, чтобы увидеть ее сына? Его имя, должно быть, было гораздо известнее, чем думала она. В Натзарете к его имени относились по-другому, и там люди все еще помнили его спотыкающимся дитем, жалующимся ребенком, обидчивым подростком. Синагога была заполнена, и люди стояли даже на улице. Неподалеку один человек продавал свежевыпеченные лепешки ожидающим чудес.

Мириам сначала не увидела его из-за толпы — она, как и женщины с детьми, должна была стоять с другими женщинами. Но Иов пролез вперед, крепко держа ее за подол, ко входу в синагогу. И две головы отошли в сторону, и вот — он, что-то говорил. Ее тело сначала похолодело, а потом зажглось жаром. Как будто она влюбилась. Смешно! Из-за своего сына? Из-за малыша, которого она мыла, одевала и кормила грудью? Она должна была пойти к нему и умыть его лицо, потому что лоб его всегда был грязным из-за того, что он садился на землю, перебирал пыль и касался своих бровей. Она могла видеть тот грязный потек даже с того места, где стояла. Она должна была пройти вперед и сказать: «Я — мать его, дайте мне почетное место».

И теперь-то знала она, почему она так не сделала, и почему тогда она этого не поняла. Почуяв нечто душой, она запнулась. Она подумала, что из-за того, как другие мужчины смотрели на него. Он был такого рода человек, перед которым ее отец обнажил бы голову, встал бы и сказал бы ей, чтобы она называла его «учителем». Иехошуа, казалось, был очень естественен в многолюдном месте.

Он спорил с мудрым стариком с белоснежной, словно шкура ягненка, бородой, и которого, как услышала она в толпе, называли Езрой-Учителем. Там стояли кувшин с вином на полу и стол перед ними. Езра наполнил чашку вином и швырнул ее перед Иехошуа. Он налил чашку и себе, выпил, запустил чашку кругом по столу. Он схватился за свою бороду. Толпа затихла. Начались дебаты, которые все хотели услышать.

Езра начал: «Слышал я, что говорилось, будто ты творишь чудеса и лечишь во имя Бога».

Иехошуа согласился кивком головы. Езра улыбнулся.

«Ну, это — не преступление. Бог дает великую силу тем, кто верит в него. Когда я был еще ребенком, видел я Хони-ХаМагеля, как вызывал он дождь своими молитвами из безоблачного неба. Те, кто стар, как я, помнят это».

Езра оглядывает комнату, находя в толпе указательным пальцем седобородых мужчин, которые бормочут «Да» и «Я видел это».

«И много людей приходило в этот город, чтобы лечить. И многие лечили успешно. А теперь скажи мне, правда ли, что ты лечишь в святую Субботу?»

Иехошуа сказал: «Правда».

Езра стукнул по столу с такой силой, что подпрыгнула чашка и разлила вино.

«Тогда ты считаешь себя выше Бога!»

По толпе прошел глухой шум: бормотание согласия людей городка и недовольное ворчание друзей Иехошуа.