Евангелие от Джексона

…«Их» квартира находилась на четвертом этаже. Не встретив никого перед домом и не заметив ничего подозрительного, они не спеша вошли в прохладный подъезд. Поднялись до верхнего, пятого этажа — все спокойно. Финик остался на площадке между четвертым и пятым этажом, Купец спустился на площадку ниже. Какое-то время он чутко прислушивался к малейшим звукам, доносившимся из других квартир, затем подал Кроту знак «пошел!», одновременно засекая по часам, сколько тот будет работать с обитой черным дерматином дверью. Крот внешне выглядел вполне спокойным и уверенным в себе. Он не суетясь, аккуратно колдовал над замком, изредка вытирая руки о штанины брюк. Ага! Подан знак — один замок открыт. Молодчина, Крот, молодчина! Минута двадцать пять секунд. Стоп! Что это? Кажется, хлопнула подъездная дверь. Так и есть — слух уловил шаги и чей-то невнятный разговор. Если будут подыматься на пятый этаж, придется спускаться вниз, а это нежелательно, можно ненароком нарисоваться. «Хорошо Коляну, — с завистью подумал Купец, — он уже, верно, на взморье катит, а тут нервы как струна». Голоса стихли, на третьем этаже хлопнула дверь и все успокоилось, можно продолжать. Теперь у Крота что-то не заладилось. Сорок секунд, полторы минуты, две… А ведь говорил, что запоры несложные, черт его дери. Стоп! На пятом отворилась дверь, кто-то вышел, Финик тут же скатился вниз — глаза в шесть копеек, вот-вот из орбит выкатятся. Купец дал сигнал — всем на выход, но Крот почему-то не отходил от двери. Прилип он к ней, что ли? Наконец он оторвался, на ходу выдохнул: «Отмычка застряла»… «Тьфу, блин, не хватало»… — мелькнуло у Купца. По ступенькам, по ступенькам быстро вниз… А отмычка осталась в замке! Вместе со связкой! Это почти провал. Если кто-то заметит такое «колье»… Вот тебе и первый просчет: отмычки не стоит держать связкой. Хотя у Крота они и продублированы — все равно.

Из подъезда дома, стоявшего напротив, наблюдать было удобно. Томительное ожидание, казалось, длилось целую вечность. Наконец они увидели, кто их спугнул — шаркая об асфальт допотопными сандалиями, мимо протелепала согбенная старушенция с хозяйственной сумкой.

— Старая перечница! — густо отплевываясь, в сердцах проговорил Купец. — Носит тебя…

И он смачно выматерился, упомянув при этом ни с того, ни с сего и Христофора Колумба. Затем распорядился:

— Финик, быстро за бабкой! Проследи, куда пошла — и сразу назад. Если нас здесь не будет, значит мы там.

Во втором заходе все складывалось совершенно иначе. Крот повозился совсем немного и Купец заметил, что дверь приоткрывается, да и отмычку удалось вынуть.

Финик не заставил себя ждать. Он сообщил, что бабка сначала зашла в булочную за хлебом, а потом, видимо, повстречалась с приятельницей, и они, присев на скамейку в сквере, стали мирно беседовать.

— Хорошо, значит, здесь чисто, — сказал Купец. — А сейчас культурненько надеваем перчаточки и за работу.

Распределение ролей было такое: обыском занимались Финик и Леня Крот, а Купец, сидя на стуле, со стороны контролировал их действия. Ему принадлежало решающее слово — что брать, а что положить на место.

Сначала принялись за большой четырехдверный шкаф старинной работы, находившийся в спальной комнате. Полка за полкой, ящик за ящиком просматривались самым тщательным образом, а потом все укладывалось на место, — так требовал Купец. Оставлялось лишь то, на что он указывал. Особенно много возни было с постельным бельем. Нудная работа! Пока развернешь, пока обратно сложишь, а его столько, будто хозяева собираются не одну жизнь прожить, а по крайней мере, три. А тут еще Купец:

— Аккуратней, мальчики, если воля не надоела, аккуратней, никаких погромов.

«Хорошо ему, — подумалось Финику, — сидит себе, подгоняет, учит, а тут уже в глазах рябит от этих простыней и наволочек, скоро зайчики начнут бегать».

Но что это? Из очередной тряпки под ноги упал черный пакет из-под фотобумаги. Финик поднял его, заглянул вовнутрь и засиял, победно вскинув руки вверх.

— Капуста! — упиваясь от восторга, протянул он. — Смотри, Купец, зелененькие, лежат одна к одной, как на грядке.

Купец осторожно, словно змею из клетки, извлек из конверта пачку пятидесятирублевых купюр и пересчитал. Их оказалось тридцать семь.

— Тысяча восемьсот пятьдесят колов, — констатировал он. — Для затравки неплохо. Браво, Финик!

Финик, польщенный похвалой, довольно засопел и с удвоенным рвением продолжил углубленную ревизию содержимого шкафа. Он походил на старателя прииска, окрыленного первой удачей.

— Ну, ребятки, Клондайк начинает открываться, — бубнил под нос вдохновленный потрошитель постельного белья. — Примитивные людишки, сколько им не тверди, что в таких местах деньги не хранят, все равно…

— Скажи спасибо, что на книжку не положили, — сказал Крот.

Финик что-то промычал и подошел к Купцу.

— Слышь, Купец, можно, я перчатки сниму. Неудобно в них, руки потеют.

— Снимай, снимай, умник, — ухмыльнулся Крот, — на нарах в зоне тебе удобней будет. А за этим дело не станет, зуб даю.