Евангелие от экстремиста

В ноябре начался первый учебный год. Я приехал в заваленную снегом Салтыковку, и, докопавшись на улице до каких-то людей, нашел себе жилье. С первого, можно сказать, раза. Жильем была веранда ветхого дома с газовым отоплением. Сдали мне его за абсолютно смешные деньги, люди были заинтересованы в том, чтоб зимой дом не пустовал и топился хоть изредка. Никакого барства. Сбоку в стене дома отсутствовало бревно, вода и прочие удобства были на улице, однако, я был счастлив. Я жил в тридцати минутах от столицы, и все свободное время шлялся по Москве в разных направлениях, легко заметив, что, перепутав какой-либо транспортный маршрут, всегда теряешь не меньше часа. Однако, найти работу оказалось не так уж и просто. Достаточно быстро кончились деньги, я дал объявление в газету о поиске работы, на последние купил четыре мясорубки и уехал в Днестровск. К Новому Году была найдена просто шикарная тема — в поселке начисто отсутствовали детские игрушки, и я немедленно с двумя баулами и рюкзаком поехал в Брянск. Проездил целую неделю по райцентрам. Хорошенько обчистил местные универмаги, где совсем без надобности по очень древним ценам валялись всевозможные машинки, танки, конструкторы, солдатики и всё такое прочее, прямо к новогодней неделе, Днестровск получил спасительную партию детских подарков. Деды Морозы и мамы были, наверное, очень довольны. Мама моя снимала деньги за проданный товар на протяжении еще нескольких месяцев. Хотя были и издержки бизнеса — родители год самостоятельно ели огромную коробку печенья «Привет». Пытались помочь все их друзья и знакомые. С тех пор я долгих три года не появлялся в Днестровске.

4. Хозяин шестой части суши

Наверное, я был экстремистом еще с детства. Странно, что сие самоощущение не присуще большинству людей в этом мире, хотя, быть может, и это заблуждение. Просто так устроен мир — когда существует множество путей натворить каких-либо гадостей добропорядочному человечеству, всегда существует система сдержек и противовесов. У людей всегда есть повод не идти на войну — даже у царей и президентов. Быть может именно по этой причине войн на земле так мало, а людей так много. Однако, стоя на краю ревущей площади Суворова в Тирасполе, во времена той самой забастовки, с которой и началась моя Республика, я недоумевал, почему все происходящее не заканчивается чем-нибудь великим. Если уж не войной и массовыми казнями, то хоть какими-либо ритуальными действиями, шаманскими плясками, кострами из одурманивающих трав посреди площади, массовыми оргиями, либо военным парадом на худой конец. Плебс, собравшийся во имя какой-то там идеи, нельзя распускать без ритуала, иначе плебсу станет скучно, и он больше не придет ни на какую площадь. Ведь сегодня трудно представить, что могло бы подвигнуть тираспольчан выползти на улицы одновременно и тем же числом. Ходят, конечно, всем городом на День Независимости. Ну там пляшут, или вино пьют, молодежь — пиво, но попробуй начни стихийный митинг — сразу объявят тебя сумасшедшим, повертят пальцем у виска. Любопытство возможно, разве что если ты, как Юкио Мисима, выпустишь наружу собственные кишки с возгласом «Банзай», хотя вряд ли старый нарцисс и педераст Мисима кричал «Банзай». Думаю я, что Мисима всю свою жизнь попытался превратить в акцию прямого действия, а как она еще могла завершиться, если не публичной смертью главного героя? Тем более, что рядом стояли верные ученики, способные в случае необходимости с великого Учителя и "за базар" спросить.