Евангелие от Гаримы

– Олег Николаевич, Вы не сказали, кем сами являетесь?

– На мне лежит выполнение всей Миссии до конца. Можете называть меня – Модератор. Или Администратор, как Вам, Михаил, заблагорассудится.

– У меня вопрос, скажите, будь Вы на моём месте, как бы поступили?

Мой вопрос поставил собеседника в тупик. Он задумался, правда ненадолго, и ответил: сложно сказать, я не был в таком положении, но наверняка, остался бы человеком благоразумным. Имея семью и ребёнка на земле.

– Тогда можете считать меня человеком неблагоразумным. Я ухожу.

Резко встав со стула, я повернулся и направился к двери. И тут началось самое интересное. Мои соглядатаи открыли дверь раньше меня, и ждали с ухмылкой на лицах. Пока я сообразил, что нужно делать, один из них сделал шаг вперёд, сжал кулак, и резко ударил меня в челюсть. Острая боль, от которой показалось, что скула разбилась на сотни кусков, в носу возник пожар, и хлынула кровь. В глазах потемнело, я ни черта не видел, и текли слёзы. Второй удар, заставил машинально поднять правую руку, чтобы защитится, только было поздно. Крепкий удар, более резкий и сильный последовал моментально, сбил с ног, и я упал на ковёр, теряя сознание. Действительность потеряла очертания. Последнее, что я смог услышать и разобрать, перед тем как ушёл в нирвану, были слова Модератора: выбросьте его на улицу, и там оставьте. Он нам больше не нужен.

Глава 5

Талант – это коробка с акварельными красками. Все цвета имеют право на жизнь. Тёмные – на хардкор, ужасы, мистику. Светлые краски – счастье, любовь, юмор. Промежуточные цвета на журналистику, лайки, комментарии в социальных сетях.

У радуги семь цветов. Основных. И тот, кто знает наверняка какой цвет использовать, в нужный момент, в нужное время, добивается успеха. «Каждый охотник желает знать, где сидят фазаны». И этот самый охотник, всегда с добычей. Только, к сожалению, в жизни не всегда так бывает, и даже пресловутый Рэмбо, терпит поражение, когда, в конце концов, попадает в руки правосудия.

Мой талант к выживанию, проявился давным-давно. Хотя возможно, это не талант вовсе, а наличие крепких генов, благодаря своим дедушкам и бабушкам, которые выживали в голодные тридцатые годы, питаясь зёрнами пшеницы один раз в день. Я лежал на гладкой и ровной металлической поверхности и наблюдал за плывущими над головой облаками. Дул пронизывающий ветер, только холода я не чувствовал. Приподнимая голову, увидел небольшое заграждение, возле края крыши, дымоходы, и стоящие невдалеке жилые дома. Меня вынесли на крышу дома, и здесь оставили. Что ж, спасибо и на том, что не сбросили вниз, и не покалечили. Хотя, что в моём теперешнем положении лучше всего, быть живым, или лежать мокрым пятном на булыжной мостовой, в данный момент, представить сложно.

Самочувствие после побоев оставляло желать лучшего. Меня тошнило, внутри всё болело, и казалось, что я на палубе корабля, среди бушующих волн, абсолютно одинок, брошен на произвол судьбы. Кое-как поднявшись, я подошёл к краю крыши и взялся за ржавые прутья. Поверхность крыши давно нуждалась в ремонте. Ржавчина, дыры, позволяли дождю и снегу проникать внутрь, делая потолки жильцов хрупкими, с жёлтыми пятнами, от потёков талой воды. Осматривая незнакомые улицы и дома, едва не свалился вниз. Общая слабость, и желание бороться за жизнь до конца, заставили, превозмогая боль, вернуться назад, к единственной двери. Подёргав несколько раз за ручку, я убедился, что дверь закрыта, и уселся на камень. В голове продолжало шуметь и, вырвав всё содержимое желудка на разбитый ящик, ощутил некое облегчение. Вечер и ночь стремительно приближались, и кое-как согревшись, застёгивая куртку на все змейки, я задремал.

Он будто луч солнца возник в пустоте,

И стало до ужаса больно.

Что шёл не туда.

И ослеп в темноте,

Судьбы безмятежной –  невольник.

У Канта в рукописях существовали монстры – метафизики, философские пираты, и прочие абстрактные картины разума. Чистый разум, под защитой так называемой полиции, бродит по земле в поисках духовной пищи, хотя не всегда она необходима. Только человек не соглашается, с «внутренней полицией» и, карабкаясь в горы, к вершинам мира, продолжает искать. Не может надышаться, задыхается от догм и парадигмов и, в конечном счете, умирает, так и не понимая до конца суть и цель своего существования.

Саморефлексия – попытка отстранённого мышления над создавшейся ситуацией ни к чему не приводила. Я засыпал, просыпался, совершенно не имея сил, и желания, что-то изменить. Как будто внутренний стержень сломался, от нечеловеческих нагрузок, и восстановить его невозможно. Одиночество, приправленное острым соусом безысходности, не отступало. Мысли, словно пауки в банки, бились об стенки, дрались между собой, доводя до исступления. Какая цель моего пребывания в прошлом? Зачем и почему? Кому нужен весь этот маскарад, в котором у всех распределены роли, и только я один, шут гороховый, болтающийся без грима, в лохмотьях, за кулисами театра.