Евангелие от IT. Как на самом деле создаются IT-стартапы

Эбби продолжала говорить, что я ей действительно нравлюсь, и для нее это тяжелый звонок, и ей не хочется этого делать, потому что мы знаем друг друга так давно, и никто никогда бы не хотел звонить своему другу с подобной новостью. В каком-то смысле я начал ее жалеть, даже учитывая, что это меня увольняют.

Я сказал ей, что все понимаю. В конце концов, я ведь репортер, пишущий на темы бизнеса. Меня самого коснулось то, о чем я писал: старые компании рушатся под напором новых технологий, гибнут, а сотрудники подлежат увольнению. Если бы я управлял журналом, который терял деньги, я бы тоже искал способы сократить издержки. Избавился от дорогих стариков и нанял кучу голодных молодых ребят. В этом был смысл.

Я пришел на это место, зная наверняка, что не успею здесь состариться. В 2008 году, когда я получил работу, ветеранам Newsweek предлагали продать контрольный пакет акций и досрочно выйти на пенсию. И это был не просто Newsweek. Газеты и журналы поголовно умирали, становясь жертвами интернета. Несмотря ни на что, Newsweek все еще был отличным местом для работы, и даже если бы журналу оставалось лишь несколько лет, я бы все равно хотел работать в нем.

Теперь, в это солнечное утро пятницы, все закончилось.

Мой последний день в журнале наступит через две недели, сказала Эбби. Я не получу выходное пособие, только две оплаченные недели и сколько у меня там оставалось дней отпуска. По прошествии двух недель я также потеряю свою медицинскую страховку, но люди из HR подскажут мне, как сделать так, чтобы COBRA продолжала заниматься моим страхованием.

Некоторые мои коллеги, ушедшие в 2010 году, когда журнал был продан, получили выплаты, равные годовой зарплате. Я ожидал, что, если (или когда) я попаду под сокращение, мне дадут достаточно средств, чтобы обеспечить подушку безопасности. Две недели показались мне откровенной жестокостью. Я попытался договориться. Спрашиваю Эбби, смогут ли они меня продержать шесть месяцев, пока я ищу новую работу. Это позволило бы мне сохранить лицо и облегчило поиски нового места. Прости, заявила она, но нет. Я предлагаю тебе взять урезанную зарплату. Твое предложение все равно не прокатит, говорила она. Что, если я возьмусь за другую работу, продолжал я. Вариант не блестящий, но я бы остался в штате со всеми бонусами, пока не подыщу что-нибудь.

Эбби не вдохновилась ничем из мною перечисленного.

– Эбби, у меня есть дети. – Мой голос дрожал. Я набрал воздуха. Я не хотел, чтобы он звучал так, словно я в панике. – У меня близнецы. Им по шесть лет.

Она вздохнула, мол, очень жаль, она все понимает, но сделать ничего не может.

Я рассказал ей, что моя жена на днях ушла с учительской работы. Я недавно закончил отсылку документов на переход со страховки Саши на ту, что предлагал Newsweek. Отдел HR должен был быть в курсе этого. Это было «квалификационное жизненное событие»[5], которое позволило нам присоединиться к плану страхования на случай болезни, который предлагал Newsweek вне рамок ежегодного периода свободного приема[6].

– Послушай, – просил я, – если ты сможешь отодвинуть дату моего увольнения и продержать меня в рядах сотрудников несколько месяцев, я, по крайней мере, смогу оставить свою медицинскую страховку и обещаю, что найду за это время другую работу и свалю отсюда.

Но Эбби, мой старый друг, женщина, с которой я был знаком с тех пор, когда нам обоим было по двадцать и мы только начинали свои журналистские пути, сказала «нет», она не может это сделать. Мой срок – две недели. И все.

Я повесил трубку, спустился вниз и рассказал Саше о произошедшем. Она была поражена. Не я ли только что говорил, что она спокойно может увольняться со своей работы, потому что моей карьере в Newsweek ничто не угрожает?

– Я думала, Эбби – твой друг, – сказала Саша.

– Я тоже так думал.

У Саши на столе все еще лежала папка с брошюрами, билетами и подтверждениями о бронировании номера в оте- ле и аренды автомобиля.

– Может, нам стоит отменить поездку? – предложила она.

Я возразил ей, что нет смысла этого делать. Сколько-то денег все равно уже потрачено на депозиты, которые мы не сможем вернуть.

– Лучше съездим, – решил я. – Съездим и используем это время для того, чтобы подумать о том, что делать дальше. Мы же можем заняться чем угодно. Начать все заново. Можем переехать на новое место. Воспринимай это как новый старт.

Я вспомнил о Вермонте. Мы всегда говорили о том, как было бы здорово там жить. Наши друзья так и сделали: в один прекрасный день они все продали и переехали в Вермонт. Они обожают это место! А есть еще Боулдер или Бозмен. Мы могли бы жить в Скалистых горах! Нам стоило составить список мест, где мы хотели бы жить, арендовать дом на колесах и посетить каждое из этих мест, а затем определиться. Мы могли бы провести все лето, путешествуя по стране! Могли бы увидеть Большой каньон, Зайон, Йеллоустоун и Йосемити. В каком-то смысле такой расклад – даже подарок. Потому что теперь у нас есть куча свободного времени. Когда нам еще выдастся такой шанс?