Евангелие от Марка

«Христос» в греческом и «Мессия» в еврейском и арамейском языках означают «Помазанника». Известно, что в Ветхом Завете рассказывается об освящении Богом для конкретной задачи и помазании царей и священников (Исх. 29:1,7,21; 1Цар. 10:1). Но здесь речь идет не только о Божественном избрании для выполнения этой задачи (1 Цар. 10:1,6; 16:13; Ис. 61:1). Совсем недавно слово «помазанник» применялось к тому, кто освободит евреев от угнетателей, и в этом смысле было широко распространено выражение «сын Давидов». (По этому поводу Иисус поправил учителей закона, говорящих о Нем как о сыне Давида, 12:35–37.) Поэтому сам факт, что Петр назвал Иисуса Мессией, стал очень важным шагом в развитии евангельских событий. (В Мф. 16:15–19 Петр добавил: «Сын Бога Живого». Там же Иисус воодушевляет Петра, который, должно быть, поразил и Его Самого этим признанием: «Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах». Затем Иисус проводит сравнение Петра с камнем.)

В последующих событиях стоит обратить внимание на три момента. Во–первых, Иисус не пытается, даже в коротком тексте Марка, отрицать слова Петра. Он воспринимает его исповедание как соответствующее истине. Он действительно является Божьим Помазанником, и Ему уготовано построить Божье Царство. Во–вторых, Он не велит им распространять это откровение (30). Можно догадаться, что Он движим двумя соображениями: (1) Его соотечественники имеют четкое представление о том, каким образом Мессия должен освободить их, (2) Он хотел выполнить Свою мессианскую задачу в соответствии с волей Отца, то есть теми путями, которые они еще по–настоящему не могли понять.

Подтверждение этого намерения является третьим значимым элементом. Не отвергая статуса Мессии, Иисус продолжает говорить о Своем будущем, но не в мессианском смысле, а как Сына Человеческого, и Своих страданий как Сына Человеческого (31–33).

Выражение «Сын человеческий» можно понять просто как «человек», «мужчина», в Ветхом Завете оно употребляется именно в этом значении. В Книге Пророка Даниила 7:13, однако, это наименование относится к превознесенной фигуре, представляющей «святых Всевышнего» (Дан. 7:18) и очень тесно связанной с ними. «Сын человеческий» принимает «власть, славу и царство». Затем «все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его — владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится».

Если именно эти стихи, как считают многие ученые, являются источником выражения «Сын Человеческий» в Евангелии от Марка, тогда использование его Иисусом по отношению к Ceбе не противоречит принятию Им исповедания Петра. Такое понимание этого выражения уводит нас от опасности сочетать его с тем популярным восприятием понятия Мессии как избавителя евреев, которое преобладало на тот момент. Оно также позволяет Ему наполнить эти слова свежим содержанием, воспользовавшись образом страждущего слуги из Книги Пророка Исайи 53, каковым Иисусу вскоре предстоит сделаться на самом деле. И хотя исповедание Петром мессианства Иисуса могло оживить совсем иные надежды, Иисус говорит, что Сыну Человеческому много должно пострадать… и быть у биту. Особо подчеркнуто в этом пророчестве значение предначертанности (31). (Не стоит удивляться, если Иисус говорил Своим ученикам и о воскресении, но они не могли ни запомнить, ни понять этих слов. Известие о предстоящей смерти должно было произвести на них ошеломляющий эффект.)

И опять в нависшей тишине раздается голос Петра! Но Петр, отозвав Его, начал прекословить Ему (32). Только что услышав от Иисуса одобрительный отзыв (согласно Мф. 16:17–19), Петр на этот раз получает от Него выговор: «…отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (33). Первая часть реплики напоминает ответ дьяволу в пустыне (Мф. 4:10; Лк. 4:8). Вторая фактически указывает, что Петр своей позицией никак не отличается от соотечественников–евреев, которые ожидали Мессию в образе воина–избавителя в земном, ограниченном смысле. Иисус дает понять, что Бог приготовил для Своего Мессии иной путь. Божий план предопределил, что освобождение Его народа свершится непонятным для человеческого ума образом через смерть и воскресение, а не через битвы армий и военные победы.