Евангелие от Марка

То, что происходило в душе Христа Иисуса, происходило, как великая гармония, великая симфония, — и это отражалось в душе каждого из двенадцати, звучало, как примерно может звучать один из двенадцати инструментов оркестра. Поэтому каждое событие, относящееся к одному или нескольким ученикам, надо изображать с двух сторон. Можно описать, как данное происшествие выглядит в душе Христа — например вчера был представлен великий всемирно-исторический монолог Христа Иисуса. Можно описать, как это там происходило и переживалось, — тогда событие выглядит так, как было представлено вчера. Но в некотором отражении оно происходит и в душе Петра. В то время как у Христа Иисуса оно захватывает все человеческое, это же у Петра происходит как двенадцатая часть полноты человеческого, двенадцатая часть или один знак из всего Зодиакального круга созвездий полноты Христова Духа. Поэтому, в отношении Самого Христа Иисуса это надо представить иначе.

Так надо говорить в смысле Евангелия от Марка; ибо в нем содержатся примечательные вещи и совершенно особенно представлено то, что происходило в душе Самого Христа Иисуса. В Евангелии от Матфея, напротив, представлено больше то, что относится к душе Петра и что Христос Иисус может привнести для объяснения того, что происходит в душе Петра. Читайте Евангелие точно, тогда вы сможете прийти к тому, что в Евангелии от Матфея в специально добавленных словах, дается описание со стороны Петра. Иначе зачем там прибавлены слова: «Блажен ты, Симон, сын Ионы; ибо не плоть и кровь открыли тебе это, но Мой Отец в Небесах» (Мф. 16, 17). Другими словами: нечто из того, что чувствовала душа Христа Иисуса, чувствует и душа Петра. Но в то время, как душа Петра чувствует, что Его Учитель есть Христос, — это представлено так, что Петр на момент поднят до переживания высшего «Я», охвачен тем, что он таким образом пережил, и затем, так сказать, опять сваливается на землю. Но все-таки он смог проникнуть к познанию того, что с другой целью происходило в душе Христа. И раз он был способен к этому, то и происходит передача ему власти ключей, о которой говорится в Евангелии от Матфея (Мф. 16, 19) и о чем было сказано при разъяснении Евангелия от Матфея. Наоборот, в Евангелии от Марка сильно подчеркнуты только те слова, которые показывают, что это событие — независимо от того, чем оно было для Петра, — разыгрывается одновременно и параллельно как монолог Бога.

Так должны мы принимать эти вещи. Тогда мы почувствуем также и то, как обходится Христос Иисус со своими, как Он их ведет от ступени к ступени — и после того, как на них перешел дух Илии-Иоанна, Он может их вести дальше в понимании спиритуальных тайн. И тогда только мы почувствуем, какое имеет значение, что к тому месту, которое мы вчера в заключение обозначили как монолог Бога, присоединяется и сцена так называемого просветления или преображения. Это опять важный элемент в драматической композиции Евангелия от Марка. Чтобы осветить это Преображение, мы должны указать на нечто такое, что связано со многим, что необходимо для понимания представленного в Евангелиях.

Вы можете в Евангелии от Марка и в других Евангелиях прочесть, как Иисус Христос говорит о том, что Сын Человеческий должен будет много пострадать, что Он подвергнется нападкам со стороны книжников и первосвященников, что Он будет убит и на третий день воскреснет. И везде отчетливо показано, что до известного момента апостолы этого оборота речи о страданиях, смерти и воскресении Сына Человеческого не могут понять — как трудно им понимание именно этого места (9, 31–32). Почему мы встречаемся с этим своеобразным фактом? Почему для апостолов возникают трудности как раз в отношении понимания собственно Мистерии Голгофы? Что же, собственно, есть Мистерия Голгофы? Мы уже упоминали: это не что иное, как выведение посвящения из глубин мистерий на арену всемирной истории. Конечно, есть важная разница между всевозможными посвящениями и Мистерией Голгофы. Разница — в следующем.