В связи с этим эпизодом Златоуст вспоминает другой, созвучный ему, рассказанный в Евангелии от Луки. Там женщина из толпы, возвысив голос, говорит: «Блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!» Иисус же отвечает: «Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его» (Лк. 11:27–28). Как видно из этих слов, Иисус последовательно в разных ситуациях проводит одну и ту же мысль – о превосходстве исполнения слова Божия над любыми формами плотского родства. Златоуст приходит к следующему выводу: «В самом деле, если для Матери Его не будет никакой пользы в том, что Она Мать, раз Она не будет добродетельна, то родство, тем менее, спасет кого-нибудь другого»[691]
.Комментарий Златоуста резко контрастирует с тем языком, каким о Матери Иисуса заговорит Церковь в V в., когда споры вокруг ереси Нестория заставят Церковь приложить особые усилия для выработки терминологии, объясняющей, как в Иисусе Христе сосуществуют две природы – Божественная и человеческая. Тогда же будет сформулировано другое учение – о Деве Марии как Богородице, давшей на земле жизнь воплотившемуся Богу Слову. Если Несторий считал, что Ее надо называть «Христородицей», потому что Она дала жизнь Иисусу Христу как Человеку, а не предвечному Богу Слову, то Кирилл Александрийский, чье учение восторжествовало на III Вселенском соборе (431 г.), настаивал, что Бог Слово и Иисус Христос – одно и то же Лицо. Следовательно, наименование Девы Марии Богородицей, к тому времени прочно вошедшее в литургическую традицию, законно и правильно.
Церкви понадобилось четыре столетия, чтобы в полной мере осознать роль и значение Матери Иисуса, Ее участие в совершённом Им искупительном подвиге. Во времена Златоуста (конец IV в.) это учение еще находилось в стадии формирования.
Что же касается Евангелий, то в них Матерь Иисуса занимает существенное место только в повествованиях Матфея и Луки, относящихся к Его рождению, детству и отрочеству (Мф. 1–3; Лк. 1–3). Марк упоминает о Ней лишь однажды – в рассмотренном эпизоде (Мк. 3:31–35). Иоанн – дважды: в рассказе о браке в Кане Галилейской (Ин. 2:1—12) и в повествовании о том, как Она стояла при кресте Иисуса (Ин. 19:35–37).
Конфликт между Иисусом и Его родственниками, проявившийся в начале Его общественного служения, стал причиной Его фактического разрыва с ними. После того, как Иисус призвал учеников, именно они стали Его новой семьей, с которой Он свяжет Свою оставшуюся недолгую жизнь. По всем четырем Евангелиям прослеживается одна и та же динамика: поначалу Иисуса еще окружают родственники по плоти, но довольно скоро их полностью вытесняет Его новая семья, состоящая из родственников по духу.
Подробнее о братьях Иисуса будет сказано в толковании на Мф. 13:53–58.
Библиография[692]
I. Священное Писание Ветхого и Нового Заветов
Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М., 1988.
Biblia Hebraica Stuttgartensia. Ediderunt K. Elliger et W. Rudolph: Adjuvantibus H. Bardke et al. Textum Masoreticum curavit H. P. Ruger. Stuttgart, 1990.
Novum Testamentum graece. Cum apparatu critico curavit Eberhard Nestle. Novis curis elaboraberunt Erwin Nestle et Kurt Aland. Editio vicesima quinta. London, 1975.
Septuaginta. Id est Vetus Testamentum graece iuxta LXX interpretes. Edidit Alfred Rahlfs. Duo volumina in uno. Stuttgart, 1979.
II. Творения Отцов и учителей Церкви[693]
Августин
Об упреке и благодати. PL 44, 915–946.
О граде Божием: De civitate Dei. PL 41, 13-801.
О даре пребывания: De dono perseverantiae. – PL 45, 993-1054.
О Нагорной проповеди Господа: De sermone Domini in Monte. PL 34, 12291308.
О предопределении святых: De praedestinatione sanctorum. PL 44, 959–992.
О согласии евангелистов: De consensu evangelistarum. PL 34, 1041–1230.
Послания: Epistolae. PL 33.
Проповеди: Sermones. PL 38–39; CCSL 41.
Проповедь 65 A: Sermo 65 A. – Revue Benedictine. 1976. N86. P. 41–48.
Толкование на Евангелие от Иоанна: In loannis Evangelium. PL 35.
Амвросий Медиоланский