Евангелие от Матфея. Исторический и богословский комментарий. Том 2

Слова «кровь Его на нас и на детях наших», произнесенные, согласно Матфею, всем народом, свидетельствуют о его готовности не только взять на себя ответственность, вину и наказание за смерть Иисуса[643], но и возложить их на своих детей. Выражение «кровь его на ком-то» (или «на голове кого-то») в Ветхом Завете указывает на вину одного человека за кровь другого (Втор. 19:10; Нав. 2:19; 2 Цар. 1:16; Иез. 18:13; 33:4, 6), то есть за убийство. При употреблении в переносном смысле оно указывает на ответственность за злословие другого человека (Лев. 20:9).

Отметим, что выражение «и на детях наших» нередко в истории понималось расширительно – как указание на всех потомков тех, кто был повинен в смерти Иисуса, то есть на весь еврейский народ в целом. Однако сам евангельский текст не дает для этого оснований. Дети – это первое поколение потомков: то самое, которое станет свидетелем разрушения Иерусалима римлянами в 70 г.[644]. Вне зависимости от того, написано ли Евангелие от Матфея до или после этого события, не вызывает сомнения тот факт, что евангелист увязывает предсказания о нем Иисуса (Мф. 24:24; Мк. 13:2; Лк. 21:6). Такую же прямую связь между двумя событиями мы находим у Луки (Лк. 19:41–44).

Как отмечает Иоанн Златоуст, слова, произнесенные народом, не могут распространяться ни на еврейский народ в целом, ни на потомков тех, кто призывал к смерти Иисуса, ни даже на самих призывавших, если кто-то из них покаялся:

Смотри же, сколь велико и здесь их безумие! Такова ярость, такова злая страсть: она не позволяет видеть то, что должно видеть. Пусть так, что вы самих себя прокляли; для чего навлекаете проклятие и на детей? Впрочем, человеколюбивый Господь, хотя они и неистовствовали так безумно против себя и детей, не подтвердил согласием этого приговора не только по отношению к детям, но и по отношению к ним самим; но даже и из них самих принял покаявшихся и удостоил бесчисленных благ. И Павел был из числа их, и многие тысячи уверовавших в Иерусалиме – «видишь, брат», говорил Иаков, «сколько тысяч уверовавших Иудеев» (Деян. 21:20) – были также из этих. Если же некоторые остались, то себе самим должны вменить мучение, их ожидающее[645].

«А Иисуса, бив, предал на распятие»

Причастие φραγελλώσας («бив») указывает на бичевание. Оно происходит от глагола φραγελλόω («бичевать»), образованного от латинского слова flagellum («бич»).

Почему Пилат приказал бичевать Иисуса, если в течение всего процесса он доказывал Его невиновность и согласился на распятие как бы против своей воли? В чем была необходимость этого дополнительного истязания? Некоторые толкователи полагают, что он сделал это, чтобы «утишить и укротить ярость» иудеев: увидев позор, которому Его подвергли, они должны были успокоиться и перестать требовать Его смерти[646]. По другому толкованию, Пилат хотел, чтобы вид измученного Иисуса разжалобил иудеев и они согласились отпустить Его[647].

На то, что Пилат предложил бичевание вместо распятия, как будто указывают его слова, приведенные у Луки: «итак, наказав Его, отпущу» (Лк. 23:16). Употребленный здесь глагол παιδεύω («наказывать») обозначает телесное наказание, имеющее педагогический характер и не влекущее за собой смерть осужденного[648]. Однако из повествования Луки неясно, понимает ли он под наказанием бичевание. Лука – единственный из евангелистов, не упоминающий о том, что Иисус был подвергнут бичеванию.

Все эти догадки, однако, представляются недостаточно убедительными. Гораздо более убедительной кажется версия, основанная на сведениях о том, что в Римской империи бичевание было обязательной процедурой, предшествовавшей распятию. Об этом свидетельствуют как римские историки, так и иудейские авторы I в. Тит Ливий, в частности, употребляет выражение «меж плетьми и распятием» по отношению к осужденному на смерть[649]. Дионисий Галикарнасский рисует следующую ужасающую сцену: