Евангелие от Матфея. Исторический и богословский комментарий. Том 2

⁵¹И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; ⁵²и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли ⁵³и, выйдя из гробов по Воскресении Его, вошли во святый град и явились многим. ⁵⁴Сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса, видя землетрясение и всё бывшее, устрашились весьма и говорили: воистину Он был Сын Божий.

⁵⁵Там были также и смотрели издали многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи, служа Ему; ⁵⁶между ними были Мария Магдалина и Мария, мать Иакова и Иосии, и мать сыновей Зеведеевых.

⁵⁷Когда же настал вечер, пришел богатый человек из Аримафеи, именем Иосиф, который также учился у Иисуса; ⁵⁸он, придя к Пилату, просил тела Иисусова. Тогда Пилат приказал отдать тело; ⁵⁹и, взяв тело, Иосиф обвил его чистою плащаницею⁶⁰и положил его в новом своем гробе, который высек он в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился.

⁶¹Была же там Мария Магдалина и другая Мария, которые сидели против гроба.

«И вот, завеса в храме раздралась надвое»

Выше мы цитировали слова евангелиста Луки: «и померкло солнце, и завеса в храме раздралась по средине» (Лк. 23:45). За этими словами у него следовало описание смерти Иисуса. У Матфея и Марка повествование выстроено иначе. Они говорят сначала о тьме, которая продолжалась от часа шестого до часа девятого, затем о смерти Иисуса и только после этого – о завесе. Марк ограничивается кратким упоминанием о ней: «И завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу» (Мк. 15:38). Матфей рисует более драматичную картину, упоминая также о явлении многих воскресших мертвецов (Мф. 27:51–53).

Чтобы понять значение упоминания о завесе во всех трех синоптических Евангелиях, мы должны вспомнить, что в Иерусалимском храме, по образцу древней скинии, было две завесы: одна внешняя, другая внутренняя. Эта внутренняя завеса отделяла святилище от «святого святых» (Исх. 26:33; Евр. 9:3). Именно об этой завесе идет речь у синоптиков: ее разрыв и обнажение алтарного пространства, обычно скрытого от посторонних глаз, свидетельствует о том, что таинственная Шехина (слава, благодать Божья) в этот момент покинула храм, чтобы никогда более в него не вернуться[731]. Эра храма, символизирующего собой ветхозаветную религию, завершилась; наступает новая эра поклонения Богу «в духе и истине» (Ин. 4:23–24).

Свидетельство о землетрясении мы находим только у Матфея. Открытие гробов могло быть его естественным следствием: ко входу в погребальные пещеры приваливали камень, который при землетрясении вполне мог отвалиться. Однако Матфей говорит не о явлениях, которые могли иметь естественные причины, а об особом знамении Божьем, причем в одной фразе совмещается то, что, как кажется, случилось непосредственно после смерти Иисуса (землетрясение, открытие пещер), и то, что произошло после Его Воскресения (явления тел усопших святых). Так в описании смерти Христа уже предвосхищается Его Воскресение.

Для Матфея важно, что природа не осталась безучастной к смерти Сына Божьего. Эту мысль подхватили последующие церковные писатели; она нашла свое отражение в литургических текстах. В поэме Мелитона Сардийского «О Пасхе» говорится: