Евангелие от рыжего кота

После этого Цыбульский оставил Вовку, твёрдо зная, что он обязательно придёт на тренировку. Вовка пришёл, но не к Цыбульскому. Он бы и не узнал, что приходил Вовка, если бы не услышанный разговор двух мальчишек из секции бокса. Оказалось, что Вовка появился в нижнем зале, когда там тренировались юные боксёры, которые упросили тренера взять новичка. Тренер, увидев худенького ребёнка, пожалел, дал Вовке перчатки и поставил к груше – пусть набирается сил. Пока тренер возился со старшими ребятами, малышня, чтобы потренироваться, использовала Вовку, как грушу, отрабатывая удары. В результате Вовке расквасили нос, а голова, точно колокол, звенела и кружилась. Его отправили домой, чтобы тренер не увидел, и, криво улыбаясь, приглашали приходить на тренировки ещё. На следующий день в зале для тренировок Вовка не появился, как и во дворе, так как расквашенный нос превратился в красную грушу, показывать которую дворовой шпане не рекомендуется. Цыбульский не стал его тревожить, а через неделю, когда нос Вовки утратил свой экзотический вид, подозвал его во дворе и, не расспрашивая, сообщил:

— Нужно было найти меня, — положив руку на плечо, Цыбульский добавил: — Всегда бей первым.

С Вовкой он занимался сам, не перегружая организм ребёнка. Другие тренеры, рассматривая низкорослого и хилого Вовку, с сомнением качали головой, а кто и открыто говорил, что с парнишки толку не будет. С такого возраста в секцию самбо не брали, а то, что тренер занимается индивидуально, никому не мешало. Вовка не отличался отменным здоровьем и часто болел, отчего по неделям не приходил в зал. Но Цыбульский знал, что впереди Вовку ждёт великое будущее.

***

Масква нравилась Лилит своей безбашенностью и бьющей, как фонтан, жизнью. Они покинули вагон поезда на Курском вокзале, и вышли на привокзальную площадь. Круглые часы, прилепившиеся между двух четырехугольных кубышек-башен, показывали двенадцать часов масковского времени. Две массивные белоснежные колонны, весьма напоминающие выкрашенных в известь демонов, Гаагтунгра и Веельзевула, точно заснули, подпирая огромную крышу. Спустившись по ступенькам вниз, на тротуар, Лилит была атакована таксистами, перекрывшими проход к ярким бело-красным троллейбусам. Лилит не собиралась ехать на общественном транспорте, поэтому выбрала хорошенького молоденького шофера, который, млея от её красоты, услужливо открыл перед ней дверку белого автомобиля «Волга». Она села на переднее место возле водителя, а демоны, Гаагтунгр и Веельзевул, едва поместились сзади. Лилит порылась в голове водителя такси и узнала, что лучшая гостиница в Маскве называется «Советская», поэтому приказала везти туда. Водитель сразу понял, что клиентка – особа очень важная, а сидящие сзади два квадратных чемодана не иначе как телохранители, и рванул направо, на Чкаловскую, разгоняясь по Садовому кольцу.

— Не гони, — сказала Лилит, рассматривая изменившийся город, который последний раз видела где-то в семнадцатом году. Водитель услужливо приструнил своего коня, давая возможность рассмотреть плывущие за окном здания, изредка комментируя увиденное. Свернув налево, на Чернышевского, водитель мягко выплыл на Чистопрудный бульвар, и по бульварному кольцу медленно доехали до памятника Пушкину, возле которого свернули направо. Проводив взглядом огромную, с Гаагтунгра, фигуру Маяковского, машина выскочила на мост возле Белорусского вокзала, и остановились перед гостиницей «Советская».

Серые колонны возле входа в гостиницу так напоминали такие же, но белые, на Курском вокзале, что Лилит невольно оглянулась на демонов, томившихся на заднем сидении. Прямо над входом висел огромный плакат, который извещал, что дом мод Кристиана Диора будет демонстрировать коллекцию летних моделей во дворце культуры «Крылья Советов». Лилит хмыкнула, и на ней появилось такое же платья, как на плакате. Водитель услужливо открыл дверь, и Лилит выпорхнула из машины и лёгкой походкой поплыла к входу. Швейцар, ошарашено глядя на Лилит, забыл открыть дверь, но Веельзевул отодвинул его плёчом и так потянул дверь, что она застряла, открытая настежь. Портье, едва взглянув на Лилит, понял, что она птица очень высокого полёта.

— Appartement Staline, — сказала она портье на французском, и он, точно завороженный, подал ей ключи от номера 301. Гаагтунгр вывалил на стойку кучу бабла, которую портье, не считая, сгрёб в кассу, а Лилит уже шагала к лифту. Седой лифтёр, не закрывая дверь, во все глаза смотрел на Лилит, ожидая её. Рядом с ним стоял молодой человек в галстуке и строгом костюме, который, открыв рот, зачарованно смотрел на Лилит сквозь линзы круглых очков. Она заглянула ему в голову и прочитала там смущение и озабоченность, а его противоречивая и тонкая нервная душа искала утешения. Содержимое ей понравилось, и она улыбнулась ему, а потом провела ладошкой по лицу и сообщила:

— Ne vous inqui'etez pas. Tout aura lieu dans la meilleure facon possible.