Евангелие от Сатаны

Мария Паркс все больше входит в тело матери Габриэлы. Теперь она снова слышит визгливый скрип мисок, по которым скребут ложки, шуршание башмаков по полу и хихиканье затворниц, собравшихся за столами. Открыв глаза, она видит бледный свет свечей. Вечер 14 января 1348 года – года великой черной чумы.

В тот вечер мать Габриэла уснула в своем кресле, убаюканная дребезжащим голосом затворницы, читавшей у столика для книг молитву против демонов. В эти несколько секунд отдыха настоятельница видела во сне водосточные трубы, из которых льется дождевая вода, трупы, оставленные лежать в ручьях, и своры бродячих собак в городах, уничтоженных чумой. Еще ей приснились странные всадники в монашеских рясах с капюшонами. Держа в руках факелы, они мчались, не жалея коней, к ее монастырю. Она внезапно проснулась оттого, что открылась дверь трапезной. Вошедшая монахиня делала знаки руками и все время показывала на темноту снаружи. Мать Габриэла поняла, что всадники действительно приближались.

135

Кардиналам сообщили, что конклав обязательно начнется в ближайшее время. После этого камерлинг приказывает запереть тяжелые ворота Ватикана, отделяя безмолвных прелатов от толпы верующих, которая продолжает заполнять площадь Святого Петра. Потом он ставит у входа в собор швейцарских гвардейцев – регулировать очередь паломников, пришедших преклонить колени перед останками папы. Эта бесконечная очередь тянется от моста Святого Ангела. Несмотря на моросящий дождь, обычный для Рима в это время года, людской поток не иссякнет еще несколько дней.

Комиссар Валентина Грациано, раздвигая толпу, только что дошла до здания архива. Она показывает свой пропуск и проходит за цепь гвардейцев. По алебардам, которыми они вооружены, текут струи дождя.

Внутри здания книжные шкафы и статуи затянуты черной тканью, и Валентине кажется, будто она идет по кладбищу. Когда она приближается к подъемной решетке, офицер, стоящий на посту перед этим входом, приказывает гвардейцам скрестить алебарды, а сам протягивает руку за пропуском. Валентина подает ему то, что он требует.

Пока офицер осматривает документ, женщина-комиссар пытается вспомнить, где она уже видела это бульдожье лицо. А вспомнив, напрягается всем телом: одетый в камзол великан, который сейчас вертит в руках ее пропуск, – сам командующий швейцарской гвардией Ватикана! Это его внушительный силуэт она видела рядом с кардиналом Камано, когда вошла в собор и привлекла к себе внимание всех, кто там был. Она особенно хорошо запомнила начальника гвардии потому, что он при ее приближении сделал шаг назад, в тень, словно не хотел, чтобы она запомнила его лицо. Это показалось ей странным. Странно и то, что офицер на такой высокой должности тратит время у решетки в архиве, когда в соборе уже начались обряды прощания с телом папы.

Начальник гвардии внимательно разглядывает Валентину. Она с трудом выдерживает этот взгляд – холодный и бесчеловечный. Он знаком приказывает Валентине оставаться там, где она стоит, потом поднимает трубку телефона и что-то шепчет в нее. Молодая женщина снимает обертку с жевательной резинки и кладет жвачку в рот, чтобы скрыть нетерпение. Великан прекрасно знает, что пропуск подлинный, потому что сам его подписал. Значит, он старается выиграть время, и его люди, возможно, сейчас убираются в секретных залах архива.

Валентина терпеливо жует резинку под взглядами наблюдающих за ней издали гвардейцев. Звонит телефон. Начальник гвардии снимает трубку и слушает ответ. Валентина сжимает кулаки в карманах плаща. Вряд ли ему звонят из папской канцелярии. Скорее всего, это соучастник сообщает ему, что уничтожение доказательств закончено. Перестань бредить, Валентина! – приказывает она себе. Этот здоровенный болван, наряженный как для балета, просто делает свою работу.

Начальник гвардии кладет трубку и возвращает Валентине пропуск.

– Будьте осторожны! – предупреждает он. – Ступеньки здесь скользкие. Мне бы не хотелось, чтобы вы споткнулись в темноте и разбили свой красивый затылок.

Валентина вздрагивает, услышав голос великана. У него акцент швейцарцев из кантона Вале. Это он снял трубку, когда она нажала на кнопку «повтор» телефона Баллестры. И это ему убийца архивиста звонил из комнаты своей жертвы.

– Что-то случилось?

– Простите, вы о чем?

Валентина едва не падает от слабости, когда взгляд великана снова погружается в ее глаза.

– Вы очень бледны.

– Просто у меня небольшая температура. Должно быть, это грипп.

– Тогда вам стоит вернуться домой, пока еще есть время, – говорит он со своим сильным акцентом кантона Вале.

В его взгляде зажигается насмешливый огонек, но Валентина готова поклясться, что это не обычная насмешка. Это пламя откровенной злобы. Нет, даже не злобы, а безумия. Швейцарец сошел с ума. Он чокнутый. У него не все дома и поехала крыша.