Евангелие от Сатаны

– В первый день, когда Бог создал небо и землю, а также солнце, чтобы осветить свой мир, Сатана создал пустоту между землей и звездами, а затем погрузил мир во мрак.

Тишина.

– Во второй день, когда Бог создал океаны и реки, Сатана наделил их способностью разливаться, чтобы они поглощали то, что создано Богом.

Снова тишина.

В третий день, когда Бог создал деревья и леса, Сатана создал ветер, чтобы их валить. А когда Бог создал растения, которые лечат и насыщают, Сатана создал другие – ядовитые и колючие.

Еще раз тишина.

– В четвертый день Бог создал птицу, а Сатана – змею. Затем Бог создал пчелу, а Сатана – шершня. И для каждого вида животных, который создал Бог, Сатана создал хищника, чтобы уничтожить этот вид. Потом, когда Бог рассеял животных по поверхности неба и земли, чтобы они там размножались, Сатана дал своим созданиям когти и зубы и приказал им убивать животных Бога.

Скрывая лицо под капюшоном, отец Карцо слушает, как по базилике разносится голос Антихриста. После того как новый папа начал читать евангелие, экзорцист почувствовал, как что-то проснулось в глубине его существа. Калеб не полностью отказался от борьбы. Калеб пытается вернуться и снова завладеть тем, что ему принадлежит. Карцо чувствует, что его сердце замедляет ход, кровь снова леденеет в венах, ноги слабеют. Голос папы все глубже проникает в его сознание, словно дух Калеба питается этими звуками. Карцо понимает, что должен действовать, пока силы его не покинули. Он начинает чувствовать страх, сомнения и угрызения совести. Это дыхание Калеба.

Карцо взвешивает в руке пистолет Марии Паркс, который прячет в рукавах рясы, и чувствует в ладони холод стали. Не сводя глаз с папы, он поднимает руку и медленно сбрасывает с головы капюшон. Он улыбается. Ему больше не страшно.

207

Пока папа произносит свою литанию, Валентина Грациано медленно пробирается через толпу к цепи швейцарских гвардейцев перед алтарем. Остолбеневшие от изумления паломники, умы которых захвачены тем, что они слышат, не обращают на нее никакого внимания. По их щекам текут слезы, их ладони сжимаются в кулаки, их губы дрожат. Они не замечают Валентину, которая пробирается вперед, шепча извинения краем рта.

Дойдя до правой части базилики, Валентина останавливается. Теперь она видит отца Карцо в профиль. Она начинает злиться и нажимает пальцем на наушник. До нее долетает голос Кроссмана:

– Валентина, мы находимся в трех минутах от площади Святого Петра. Со мной кардинал Джованни и кардинал – государственный секретарь Мендоса, который предоставляет нам свободу действий на территории Ватикана в случае, если дела пойдут плохо. Я только что сообщил об этом дивизионному комиссару Пацци, и он со своим подкреплением готов действовать.

Валентина собирается ответить. Но в этот момент она видит, что Карцо сбрасывает с головы капюшон. В его ладони блестит что-то металлическое.

208

– В шестой день, когда Бог решил, что Его мир готов породить жизнь, он создал двух духов по своему образу и назвал их мужчиной и женщиной. В ответ на это величайшее преступление против порядка вселенной Сатана наложил свои чары на эти бессмертные души. Затем он посеял в их сердцах сомнение и отчаяние и, украв у Бога судьбу Его творений, приговорил к смерти человечество, которое должно было родиться от этого союза.

Руки папы по-прежнему подняты вверх, ладони повернуты к небу. Его взгляд прикован к евангелию, поэтому он не видит, что отец Карцо снял капюшон, не замечает, что монах целится в него из оружия. Он заканчивает чтение раздела «Бытие».

– Тогда Бог, понимая, что Его борьба с Его противоположностью напрасна, на седьмой день отдал людей зверям земным, чтобы звери их пожрали. Потом он заточил Сатану в глубине того беспорядочного мира, который не предвидела Вечная Бездна, и отвернулся от Своего творения, а Сатана остался один мучить людей.

209

– Валентина, вы слышите меня?

Валентина поднимает вверх руку с передатчиком, чтобы ответить Кроссману. Но слова замирают у нее на губах. Она видит пистолет «глок» калибра девять миллиметров, который отец Карцо направляет на папу, машинально нажимает на кнопку своей радиостанции и кричит:

– Черт возьми, всем тревога! У него ствол!

Гул толпы заглушает крик Валентины, а командующий швейцарской гвардией в этот момент берет на прицел стрелка. В боковых нефах швейцарские гвардейцы, одетые в штатское, выбирают угол стрельбы и готовятся выпустить пули в Карцо. Гвардейцы с алебардами, которые охраняют алтарь, поворачиваются кругом. Папа поднимает глаза, в его взгляде видна растерянность. Валентина понимает, что уже поздно.

210