Евангелие от Сергея или смертельная ошибка Иисуса Христа

   -Вот бы наоборот, – глядя на встречную галеру, подумал Понтий, – она бы уехала в Палестину и присылала бы мне деньги! А может, у неё в Риме не было любовников? – вдруг подумал он. Представив это, он почувствовал обиду. Его жену, красивую и стройную Прокулу, никто не любит? Не может такого быть! Насколько он владеет информацией, как раз наоборот: его женушка пользуется хорошим спросом у мужчин. Так в чём же дело? А может, она меня любит такой любовью, что не может без меня жить? Да так только идиот может подумать, а он, сумевший добиться своим умом такой высокой должности, разве похож на идиота? Да Прокула и замуж-то за него пошла только из-за его знатной фамилии. Его фамилия – её деньги, вот такой союз получился. Так что же заставило её принять такое решение? Ответ не давался. Этот женский ребус, скорее всего не имел решения. Логического мужского решения. Скорее всего, она, поддавшись присущей женщинам импульсивности, пожелала развлечься путешествием, свежими впечатлениями от новых мест и через месяц-другой попросит отправить её назад в Рим. Один против ста, что так оно и случится, – подумал Пилат и ошибся.

   … – Прошёл уже год, как я живу в Палестине, – подумал Понтий и вспомнил о своей уверенности, что Прокула уедет в Рим через месяц-два. Чёрта с два! Со свойственной ей энергией она быстро сплотила вокруг себя таких же сумасшедших жён его помощников, приехавших к мужьям, и теперь эта женская банда не перестаёт терроризовать его своими глупыми требованиями. Их всего пятеро чокнутых, но они не дают ему спокойно спать, требуя построить приличную баню в Иерусалиме. Да Понтий и сам бы желал этого. Как можно жить без бань? Где обсуждать дела, где встречаться с официальными лицами? Где вести философские беседы? Ад кромешный, а не жизнь! Но где взять деньги на строительство? Он и обосновал свою резиденцию в Кесарии только потому, что в этом городе царь Ирод построил приличную баню. А что до Иерусалима, так это пустая затея. В городе питьевой воды не хватает, не до бани. Водопровод провести, так ближайший источник в 40 километрах от города. По его заданию инженер Брукс составил проект и смету, так на требуемую сумму и смотреть страшно. Тут с годовым налогом – то еле – еле выкрутился, даже своровать почти ничего не удалось.

   -Чёртова страна, – раздражённо думал Пилат, изучая смету инженера Брукса, – здесь только священники живут прилично. Разжирели в своих храмах и на вере в Бога делают огромные барыши. Опутали народ дурацкими законами и как помпой качают из него деньги. А ведь совсем недавно здесь всё было по-другому. Был царь Ирод (1) и был порядок. Велось строительство, улучшалась жизнь. А теперь вместо него придурок – царь Антипа, да и то не во всём Израиле, а только в Галилее. А главная беда в том, что все в этой стране ждут мессию. Вот придёт этот долгожданный пророк и научит их, как устроить жизнь. Только и говорят про этого мессию, а делать – это они ему, прокуратору Израиля, оставили.

   -Засучите рукава, – сколько раз призывал их Понтий, – хватит ждать, что придёт некто и устроит вашу жизнь. Никто, кроме вас, не сделает этого.

   Так нет, как всё было год назад, так и осталось. Да что может измениться к лучшему в стране, в которой нет бань! Нет бань – нет прогресса!

   -В порт поеду, – вызвав начальника охраны, заявил ему Пилат и через десять минут под охраной 30 легионеров помчался по пыльным улочкам Кесарии.

   -Разберусь с подлецом, – решил он про начальника Кесариевского порта, – почему доход от торговых пошлин так стремительно упал за последний год. Что, корабли в порт перестали приходить? Ворует, собака!

   Увидев охрану и самого Пилата, Софоний, начальник порта, старый и богатый еврей, насмерть перепугался. Руки его тряслись, и он не разгибался перед Пилатом

   -Кораблей приходит всё меньше и меньше, – только и твердил Софоний на ломанном греческом языке, который от страха перед Пилатом походил скорее на икание ишака, и его с трудом можно было разобрать, – строим мало, господин. Раньше, при Ироде, материалы везли, и кедр, и мрамор, и многое другое, а теперь никто ничего не строит.

   Он, как попугай, повторял и повторял эту фразу, семеня за Понтием, когда тот пошёл осматривать причалы.

   С одного корабля разгружали мешки. Скорее всего, это были пряности, и Пилат обратил внимание на симпатичного и высокого молодого еврея, который с лёгкостью подымал мешки из трюма и в тоже время весело болтал с хозяином судна на чистом греческом языке, а с остальными грузчиками – на арамейском.

   1.Ирод Великий, царь Палестины с 40-4г. до н.э.

   -Мне бы такого говоруна в переводчики, а то хрен поймёшь, что лопочет этот Софоний. Поди сюда, – приказал Понтий говоруну.

   Тот бросил работу и, спрыгнув на причал, поклонился Пилату.

   -Откуда у тебя греческий язык, – спросил Понтий, – разве ты – грек?

   -Нет, господин, я – еврей, а языку меня отец выучил.

   -Переведи этому ослу, – кивнул он на Софония, – чтобы он к завтрашнему дню предоставил мне список кораблей, посетивших гавань в течении прошлого года.

   Парень стал переводить, а Софоний, выслушав его, закивал головой.