Евангелие от святого Бернарда Шоу

«Сцена. Густая тьма Небытия.

Но посреди неё возникает некое сияние, покрывающее фигуру высокого сурового мужа, царя Александра. В его руке чёрный жезл, увитый двумя сверкающими змеями — царскими змеями- уреями древнего Кхема; на его навершии горит синяя шестилучевая звезда, свет которой теперь озаряет бледные и измождённые черты мужчины с распростёртыми руками, висящего в пространстве. Это Исса, но усталость ушла; и благородную силу обрело его испещрённое шрамами агонии чело.

Александр:

Волю восхваля свою,

Исса, пред тобой стою.

Исса:

Кто ты?

Александр:

Господин Дорог.

Кто Я?

Человек, не Бог.

Равновесьем, что вокруг Север обняло и юг,

Посвящаю род людской Я в агнцев жертвенных — с тобой О ты, Бастард несотворённый,

Сын ненависти, карлик злобный;

О ты, кто сам считает сором След мук своих и своего позора;

Пусть ныне человек сильнее станет Властью, что во мне от Пана!

Пусть смерть твоя расскажет душам, Что замысел Отца нарушен!

Душе моей предела нету.

В моих ладонях — все планеты.

Я хозяин жизни и смерти,

И всякой душой мой разум вертит.

Чу! Пан пронзает светом знанья Запретов тьму в чертогах мирозданья: Так делаю и я. Как шторм Охватит с визгом измождённых форм Твоих изгиб, — так скорбь души Боль тела твоего унять спешит.

Глупец! Аркадии судьба И мира — на тебе, слабак!

Ты власть имперскую обрёл И легионы в бой повёл!

Ты — сломанный тростник: рождён Нечистым, жизнь — порочный сон,

А смерть нелепа: в ней труды Видны Отца — творителя беды.

Таков твой рок: теперь узри Проклятья те, что сотворил!

Ты — нетопырь, от глаз людей Сокрывший солнце; ты — смертей Любимец, мора, воровства,

Корысти, рабства, плутовства,

Убийц, фанатиков, лжецов, —

Так будь плоды свои узреть готов!

Исса:

Спасёшь меня ты, Пан?

Расстроишь зверский план?

Александр:

Я умер в Пане. Он меня Учил, и я сумел понять,

Что должно ждать тот дивный миг,

Когда б тебя твой рок настиг.

Две тысячи — без века — лет Мир будешь ты мучить сотнями бед;

Затем же, в век бесчестных битв,

Для жизни дашь место и для любви.

Лев, встрепенувшись, тебя пожрёт,

Вновь он в Аркадию жизнь вдохнёт.

Так силён, что от рыка миры содрогнутся,

Что небесные воды цветком разойдутся,

Что, избавясь от злобы проклятья Отцова,

Зацветёт, засмеётся природа понову.

Исса:

Я вынес бы свой чёрный рок,

Коль чрез него достичь бы смог Я Вечного.

Александр:

Терпи, покуда

Я боль мучительную буду

Дарить тебе, чтоб, испытав страданья,

Твой дух достиг вершины пониманья И смог раскаяться: смягчилась Чтоб новорожденная сила,

Твоя, а ненависть Отца Тебя сжигала ядом без конца,

Как жабы смрад — дыханье малыша.

Планеты нашей осквернится шар,

И всё, что приживётся в ней —

В пустыне дел руки твоей —

Та красота, что мы привьём В сей безупречный чернозём:

Жизнь обретёт она лишь в нём!

Исса:

Мне кровь и слёзы застят глаз;

Взирает он сквозь мутный час;

Потуплен вниз; воздет к звезде;

Все чары злые — для Людей.

Из коих Я. Сначала — злобно, грубо —

Людей — гадюк и сов — честили губы Меня, ведомы ревностью и местью Со скупостью и ненавистью вместе.

Затем косы клинок цветка коснётся,

Которому на счастье — только солнце.

Затем топор — стволов древес мочучих,

Что ввысь, к бессмертью устремляли сучья.

О ты, немилосердный маг!

Вот подозрений чёрных мрак,

Что в каждом ухе — слово зол,

Ростку любому — плети боль.

А вот — анчар, чей яд силён (Три зла в себе скрывает он:

Религию, мораль, закон):

Смрад его — жестокий гнёт —

Красоту людей убьёт.

Я — лекарство от жрецов,

Ведьм, теологов, скупцов,

Стряпчих, докторов, царей,

Шлюх, надсмотрщиков, зверей!

Искажён мой путь — вглядись! — Вскормлен кровью, втоптан в слизь! Освящает смерть моя Боль и бремя, рок и яд.

Кровь людей на куполах,

Бьют детей в моих домах,

Жён пытают, жёнам лгут,

Жёнам дарит плеть и кнут Залитый дерьмом союз Таинства священных уз.

Бич, и стыд, и горький дым Проклят именем моим!

Красота, любовь — тайком!

Ум и мудрость — под замком!

Ржа обмана сердце ест!

Низость славят до небес!

Боль, и горе, и болезнь —

Мне ль восторженная песнь?!

Мёртвых пляскам несть числа!

Разум, смелость — дети зла!

Масло, хлеб, зерно, вода —

Ценою рабского труда!

Яркой жизни свежий бриз В кислое довольство скис.

Урожай прелестных фиг В грязь бесформенную сник;

Блеск экстаза обращён В низменный и грубый сон,

Где, в дерьме никчёмных лет,

Позабудут славы свет,

В дыре укрывшись от него Зловонной — свинства своего.

Плачь, богач, в хлеву своём!

Тощий нищий, стой столбом!

Скульптор, музыкант, мудрец Продадут себя вконец;

Иль придут — сквозь глад и боли омут —

К свету солнца, к веку золотому.

Я вижу всё, как сквозь вуаль;

Но ты — тебе меня не жаль?

Александр:

Ты при смерти: твой труп нас озарит.

Смотри же! тёмен блик и ядовит.