Евангелие от святого Бернарда Шоу

Но, повторюсь, государство немыслимо без религии; то есть — без органа общественных установок. Непредвзятое мышление бездейственно: сделав всё возможное, чтобы прийти к разумному заключению, мы в тот же миг (если уже не можем больше рассуждать и исследовать) вынуждены захлопывать свой разум и действовать догматично, исходя из наших выводов. Тот, кто стремится действовать целиком в согласии со своей разумной волей, умирает без завещания. Человек, достаточно разумный для того, чтобы судить непредвзято о воровстве и убийстве (или о потребности в еде и размножении), может стать законодателем или должностным лицом так же легко, как дураком и негодяем в чужих руках. Современный псевдодемократический государственный деятель, заявляющий, что властен лишь выполнять волю избирателей, и вкрадчивый, словно кошка, — несомненный политический и интеллектуальный разбойник. Власть бессильного человека без убеждений означает на практике власть всесильной толпы. Свобода совести — отличная штука, как говаривал Кромвель; однако если кому-то вздумалось бы применить свободу совести, скажем, к каннибализму в Англии, Кромвель растоптал бы его столь же стремительно, как и католик, хотя в Фиджи в подобной же ситуации он сердечно поддержал бы свободу совести вегетарианца, недооценившего священную диету «долговязой свинины».

Теперь перейдём к отказу Иисуса от прозелитизма. Его правило — «Не выбирайте плевелы,

чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы» — единственное возможное правило для государственного деятеля, управляющего современной империей, или избирателя, поддерживающего такого деятеля. В учении Иисуса нет ничего, с чем не смог бы согласиться брахманист, магометанин, буддист или иудей без всякого их обращения в христианство. В некоторых вопросах магометанину согласиться с Иисусом легче, нежели британскому пастору, ибо идея профессионального священника неведома и даже чудовищна для магометанина (турист, упорствующий в расспросах, кто такой настоятель Собора Святой Софии, до потери речи ошарашивает служку, подносящего ему тапки); кроме того, Иисус никогда не советовал своим ученикам отделять себя от мирян: он избрал их на тех же обочинах, на которых за ним мог последовать любой мужчина или женщина. Для священников у него не находилось приличных слов; они же прекрасно чувствовали его враждебность, предав его смерти при первой возможности. Иначе говоря, он был предельно антиклерикален.